Верховный Наг сделал несколько глубоких вздохов, но это не принесло облечения. Тревога и недоброе предчувствие становились всё сильнее. Надо бы придержать собрание до тех пор, пока всё не выяснится.
– Подождем до утра и ещё раз всё обсудим. Сожалею, но до этого времени я никого отпустить не могу.
Своды Великого храма троекратно усилили дружный девиз данианцев с пожеланием силы и мудрости всем живущим, и толпа устремилась к выходу. Монахи разошлись по кельям. Вскоре стало тихо, лишь залётные вихри скреблись о подоконник да трепали штору.
Остаток ночи Верховный Наг решил провести в храме. Он долго стоял у окна, всматриваясь в тёмную даль до рези в глазах, но ничего, кроме голой стены Хао различить не смог. Стекло в нескольких местах треснуло, надо бы заменить, пока не вылетело. Только где ж его взять?
Теперь застеклённые окна в Узумгере – большая редкость, их можно встретить лишь в старых постройках. Оконные проёмы в новых домах затягивают рыбьими пузырями, потому что стекло нынче стоит не дешевле самоцветов. Да и сами жилища уже не возводят из камня, а наскоро сколачивают из досок. Во всем Гердэе осталась лишь одна каменоломня, и та вот-вот прикажет долго жить. Каменные стены ещё можно встретить в столице, да в горных обителях данианцев.
Верховный Наг стиснул кулаки – попытки отвлечься и успокоиться не приносили успеха. Из головы всё не шла одна мысль, она стучала, билась пульсом в венах: это то, чего мы так долго ждали! И опоздали…
Если бы не назревающая война между Великим Пределом Гердэя и соседним Мергером, если бы не заботы о предстоящем королевском празднике, Верховный Наг поспел бы в обитель намного раньше, едва до него дошли слухи о восходе Звезды.
Но капризный и импульсивный король Марон мог одним неосторожным словом ввергнуть мир в хаос междоусобной распри.
С тех пор, как мальчишка взошёл на престол, перемирие между двумя узумгерскими государствами повисло на волоске снежного грума.
Гердэй во все времена возбуждал аппетиты соседей. Богатства южных морей, железные и оловянные руды, самоцветы хребта Синга, – всё это не раз привлекало завоевателей.
Трижды Гредэй воевал с Мергером, дважды – с северянами из Фанугерда. Но ни разу не пал, хотя разрушение и хаос на долгие годы накрывали королевство скорбным саваном. Вместо того, чтобы развиваться, открывать новые просторы, мастерить диковинные механизмы, узумгерцы рыли землю, строя пограничные форты, упражнялись в стрельбе из катапульт и метании копий.
Свет разума погас, высочайшие устремления духа стали признаваться грехом. О золотом веке данианцев хранили память лишь полуистлевшие свитки Великого храма.
Только усилием старших братьев ордена удалось наладить нормальные дипломатические отношения между Тремя Пределами.
Брат Саллэс, второй после Верховного Нага, удерживал правительство Мергера, отговаривая от опрометчивых и бездумных поступков владыку Андора. Брат Паррэс, в свою очередь, наблюдал за Собранием старейшин Фанугерда, ледяной страны на Севере. В то время как Верховный Наг советовал Марону разрешить соседям арендовать часть юго-восточного побережья Баразгера. Чего-чего, а рыбы в Гердэе хватает, голодная смерть никому не грозит, так почему не решить проблему малой кровью, – разрешить северянам промысл в тёплых морях?
Но за спиной Марона стоит знать семи гердэйских провинций. Они не хотят ничего менять в своей сытой жизни и шепчут на ухо юному королю, что только покажи мергерцам палец – руку по локоть откусят. Придворные вельможи не ведают наук и забыли свою историю, им кажется, что богатство и власть вечны, как снега Синга.
