Эрик не ответил. Оглянувшись на него, Маня увидела, что его лицо стало принимать то выражение, которое всегда её пугало.
– Господи, опять начинается, – испуганно зажала она рот ладошкой и закрыла глаза, чтобы не видеть, как меняется лицо её товарища. И вдруг пространство перед ней вспыхнуло так ярко, что девочка увидела это даже сквозь закрытые веки. Осторожно приоткрыв глаза, она тут же сощурилась от ослепительного света, льющегося со всех сторон. – Ну что, теперь не страшно? – довольно улыбаясь, спросил её Эрик. Маня не ответила, для девочки из «низшего эволюционного уровня»6, как выразился когда-то Историк, картина, открывшаяся перед ней, была нереальной, а потому страшной. Того, что она увидела, просто не могло быть: высоченные до неба дома светились и переливались всеми цветами радуги! На их стенах появлялись и исчезали какие-то надписи, они то загорались, то вспыхивали снопами искр, потом исчезали, а на их месте появлялись разные картинки, постоянно меняющие цвет. И всё это происходило под звуки музыки, исполненной непонятными инструментами. Музыка то стихала, и тогда появлялись тёплые, спокойные цвета, то гремела во всю мощь, и тогда всё пространство вокруг вспыхивало ярким, сочным цветом преимущественно красных оттенков. Голова у Мани закружилась, всё поплыло перед глазами, и она чуть было, не упала. Ведь в её мире не было ещё электрического освещения, а свет от свечей и масляных ламп так мало походил на это бьющее по глазам световое безумие… Собаки растерянно оглядывались по сторонам, жались к ногам детей и, рыча, припадали к земле, а Чир-чир истошно пищала из своего убежища.
– Ну, Маня, – заметив испуг в глазах подруги, недовольно спросил её Эрик,– что опять не так? Тебе никак не угодишь: темно – плохо, светло – тоже плохо. И что здесь страшного? Не понимаю.
– Да всё это как-то неправильно, – стала оправдываться девочка. – И этот свет, и эти дома… Разве они могут быть такими большими? Как в них можно жить? – Опять ты за своё, – пожал плечами Эрик. – А почему бы и нет? Очень даже можно жить. А Мане вспомнились слова карлика Большая Голова7: «…Это был город-монстр, город-чудовище. Огромные каменные дома, закрывающие небо. Люди, живущие, как пчёлы, в сотах. Но ведь человек – не насекомое, ему нужны свобода, простор. Постепенно мы стали задыхаться. Город, как вампир, выпивал все наши соки. Люди стали болеть, дети всё чаще рождались уродами.
Отдалившись от природы, мы постепенно стали вырождаться. Ведь мы – её часть и без неё мы теряем силы. И тогда Миранда заставила нас покинуть город…»
– Нормальные хорошие дома, – упрямо повторил мальчик.
– Нет, Эрик, – возразила ему Маня, – если бы они были такими хорошими, то люди бы отсюда не ушли, кто от хорошего откажется? Люди себе плохого не хотят.
– А что, там, где они сейчас живут – лучше? – скептически посмотрел мальчик на подругу.
– Сейчас они, бедные, живут неизвестно где, – строго заметила ему Маня. – А вот раньше… О, их дома, конечно, намного лучше, – мечтательно улыбнулась девочка. – Они похожи на оранжереи – светлые, солнечные. Люди там живут среди чудесных цветов и деревьев и непонятно, где кончается дом и начинается сад. Маня вспомнила чудесную веранду в доме Миранды, где они завтракали и вздохнула. Как бы ей хотелось сейчас оказаться там!
– А вот у меня, ну, там, где я живу, – понуро опустил голову Эрик, – дома похожи на эти, только не такие высокие и там всегда сумрачно, всегда мало света, а такого яркого – вообще не бывает.
