Женщина закрывает глаза и делает долгий, глубокий вдох.
Я чувствую перемену в воздухе. Холод пробирает тело и кости, когда магия ведьмы струится по лестнице и мраморному полу.
Через мгновение рана на локте Селестры исчезает. Осколки стекла все еще усыпают пол, но юная наследница больше не истекает кровью.
Ведьмы Сомниатис подобны змеям.
Они сбрасывают чешую и исцеляются.
– Так это действительно обычная солдатская драка? – задумчиво произносит король Сирит, усаживаясь на трон. – Думаю, проблем возникнуть не должно, Нокс. – Его губы расплываются в улыбке. – В конце концов, ты сын своего отца. Гордый наследник в рядах моей армии.
Он внимательно наблюдает за мной. Сирит ждет моей реакции.
Ему хочется увидеть, как я вздрагиваю при упоминании отца. Очередная проверка, коим он подвергал меня бессчетное количество раз за последние годы.
Король постоянно чего-то от меня ждет, но я не хочу отдавать что-либо взамен.
Мой голос непоколебим.
– Не волнуйтесь, – отвечаю я. – Отец бы точно гордился мной.
Сирит склоняет голову набок.
– Несомненно.
– Благодарю за предсказание, – продолжаю я. – Могу я получить монету?
Теола сжимает ладонь в кулак, а когда разжимает, в центре лежит блестящий золотой кругляшок. Ведьма медленно кладет монету в нагрудный карман моей униформы.
Она похлопывает расположенный над сердцем карман и произносит:
– До встречи, Нокс Лайдерик.
Вместо того чтобы вонзить меч в грудь короля, я быстро кланяюсь. Я прибегнул к вежливости, потому что острое лезвие не принесет бессмертному никакого вреда.
Я поворачиваюсь и направляюсь к выходу, но тут мой взгляд встречается с глазами Селестры.
За это короткое мимолетное мгновение я заметил в ее взгляде тщательно скрытые эмоции.
Однако решаю не обращать на это внимания.
Мне не нужно пытаться понять ведьму. В ближайший месяц я должен выжить, обмануть смерть и заполучить желаемое.
Я должен отнять у Сирита бессмертие и поставить весь ведьмовской род на колени.
Когда придет время, я убью каждого из них.
Начиная с наследницы.
Той ночью мне приснился Нокс Лайдерик.
Я раз за разом наблюдаю за смертью Нокса: пламя и искры обволакивают тело мужчины. Моя рука тянется к нему, но натыкается лишь на пепел и тьму.
Стоит мне закрыть глаза, я тут же вижу его, поэтому поспать мне не удается.
Этот человек меня погубит.
Это такая же прописная истина, как и то, что небо голубое, воды моря черные, а наша сделка нерушима. Как только волосы срезаны, магия ведьмы оставляет отпечаток, и участнику остается лишь ждать, когда смерть примет его в свои объятия.
Таковы правила заклинания, созданного моей прапрабабушкой.
К тому времени, когда наступает утро, я не сплю уже несколько часов. Закрывать глаза было страшно, поэтому я не стала даже пытаться.
Опускаю кисть для рисования в воду и смотрю на свою руку так, словно метка, появившаяся на коже, может дать ответы на все вопросы.
Но она безмолвна и не в силах мне помочь.
Разозлившись, я провожу по холсту краской черного цвета.
Обычно живопись помогает облегчить разум. Без перчаток я чувствую себя свободной, невесомой, я могу рисовать часами – новые миры, новые лица – и позабыть, что мне когда-нибудь придется надевать их снова.
Но в этот раз облегчение не приходит.
Чертов солдат, пропади он пропадом в Реке Памяти.
– Выглядит… симпатично, – произносит Ирения, глядя на картину. Ее взгляд красноречиво подразумевает обратное.
