Теперь они даются так легко, что мне почти не приходится думать, прежде чем произнести их вслух. Они врезались в память, как собственное имя.
– Ты принимаешь эту сделку? – спрашиваю я, озвучив условия.
– Да. – Нокс даже не колеблется.
«Каков идиот», – думаю про себя.
Парень стоит достаточно близко, поэтому я просто приседаю и пропускаю сквозь пальцы прядь его волос. Ткань платья струится по полу, словно вода.
Я срезаю локон, и тело тут же отвечает дрожью.
Отшатываюсь назад и едва ли не падаю.
Поначалу покалывание было едва ощутимым, словно крошечные иголки впивались в руки и шею, а затем сердце пронзила острая боль.
Я крепко стискиваю срезанный локон и замираю.
До этого момента я ни разу не испытывала подобного, когда отрезала пряди незнакомцев. Казалось, что частица души Нокса пронеслась сквозь все мое нутро.
Почувствовал ли он то же самое?
– Выходит, я и вправду сбиваю девушек с толку, – произносит Нокс.
Я гляжу на него, широко распахнув глаза, но если он и испытал такое же потрясение, то его лицо не выражает ни единой эмоции.
Гоню прочь непрошенную тревогу и закрываю в последней пустой банке прядь волос юноши.
– Продолжай, – велит король, как только я закрываю крышку.
– Я позаботилась о волосах, – смущенно отвечаю я.
Сирит смеется. Его смех красивый и звучный, но за ним всегда кроется что-то зловещее.
– Нет, Селестра, – мягко отвечает он. – Огласи солдату его предсказание.
Меня охватывает паника.
– Вы хотите, чтобы это сделала я? – Мой голос источает тревогу и удивление. – Почему?
– Считай это моим подарком, – продолжает король.
К несчастью, я знаю, что все дары Сирита пропитаны ядом.
– Это всего лишь несложное предсказание, – обещает он. – Твоя магия справится с этой задачей. Вдобавок, практика никогда не помешает.
Я нервно тереблю перчатки.
От мысли о том, чтобы снять их у кого-то на глазах впервые за многие годы, кожа начинает зудеть. Это заставляет меня думать о криках Асдена.
Я смотрю на свою мать.
– Ну же, – ободряюще произносит Теола. – Делай, как велит король, Селестра.
Сердце бешено колотится в груди.
Я облизываю губы.
Этот момент долгожданный и одновременно пугающий.
Шанс высвободить бурлящую внутри магию, которую мне запрещалось тревожить и самостоятельно изучать. Впервые за долгое время я смогу прикоснуться к коже другого человека.
Дабы показать матери, что я достойна силы нашего рода.
Стягиваю перчатку, и она падает к ногам.
Я приседаю и тянусь к щеке Нокса. Ткань платья струится по мраморному полу.
Юноша вздрагивает, когда ладонь касается его теплой кожи. Кажется, все мое тело холодно как лед.
Магия – это огонь, которому я никогда не давала волю.
Сердце, подобно запертому в клетке зверю, неистово колотится в груди, когда наша кожа соприкасается. Все эти годы я ни к кому не притрагивалась.
Это похоже на пробудившийся голод, который был заключен в самой дальней части сознания.
Нахлынувшие чувства и ощущения вызывают тошноту. Голова идет кругом от того, что в моих ладонях находится живой человек, который чувствует все то же, что и я.
Нокс теплый, его кожа мягче, чем я думала. На лице юноши виднеется шрам, который тянется гладкой розовой линией от брови до подбородка. Когда я касаюсь рубца, наши с Ноксом взгляды встречаются.
Обычно люди вздрагивают, когда замечают мои глаза. Змеиные глаза, которые присущи всем женщинам рода Сомниатис.
Нокс почти не моргает.
Я тоже.
Не хочу все испортить и продолжаю наслаждаться кратким моментом.
