В конце лета 1496 года испанский флот из ста тридцати больших и малых судов под предводительством дона Фадрике Энрикеса, адмирала Кастилии, был готов к отплытию. В то же время семнадцатилетняя инфанта Хуана в сопровождении своей матери, Изабеллы Кастильской, и многочисленной свиты прибыла в порт Ларедо. 20 августа королева сообщила де Пуэбле (посланнику её мужа, Фердинанда Арагонского, в Англии), что флот, предназначенный для перевозки принцесс, должен отплыть на следующий день, прибавив:
– Если они войдут в английский порт, я надеюсь, что в Англии с ними будут обращаться так, как если бы они были дочерями Генриха VII.
Не ограничившись этим, Изабелла написала также самому английскому королю. Когда же 22 августа корабли, на которых находилось не менее 15 000 вооружённых человек, отчалили из гавани, королева с тяжёлым сердцем отправилась в Бургос. Известно, что перед этим Изабелла поинтересовалась у Христофора Колумба:
– Будет ли погода, по Вашему мнению, благоприятна для путешествия нашей дочери?
– По всем приметам, море будет спокойным, Ваше Величество! – успокоил её знаменитый мореплаватель.
Однако вскоре после отплытия Хуаны начался сильный шторм и флот был вынужден укрыться в Портленде, причём один из самых больших кораблей затонул. Но на этом беды инфанты не закончились, поскольку у фламандского побережья потерпел крушение ещё один большой корабль с большей частью её свиты, имуществом и драгоценностями. В конце концов, оставшиеся корабли прибыли в Рамуа, сильно повреждённые и нуждающиеся в капитальном ремонте.
Когда в начале октября к Филиппу прибыл курьер с известием, что его невеста прибыла в Нидерланды, он выехал тотчас же навстречу ей и застал свадебный поезд в Лиере. Эта встреча поразила их, как гром и молния. Хуана не была красивой, но тёмные волосы, оливковая кожа, глаза цвета морской волны и обращённый внутрь себя взгляд, придавали ей нечто экзотическое. Филипп настоял на том, чтобы епископ обвенчал их в тот же день, и он мог провести с ней ночь. Бабушку и сестру поспешно привезли из Мехелена, церемония шла своим чередом и, пока гости развлекались на поспешно приготовленном празднике, супружеская пара удалилась в снятый домик возле реки.
Начиная с этой брачной ночи Хуана страстно влюбилась в своего супруга. Со временем это стало раздражать Филиппа. С самого начала в их семье едва ли было хотя бы мгновение мира. Между супругами постоянно случались бурные сцены ревности. Венецианский посол доносил своему правительству:
– Принцесса так мучает своего супруга, что у него есть причины быть ею не слишком довольным.
Филипп, говорят, мог укрощать её взрывы бешенства только тем, что отказывался спать в супружеской постели.
Их брак был отпразднован с большой помпой в Лилле. На турнире же, устроенном в честь инфанты в Брюсселе, три рыцаря, одетые в её цвета, вышли на ристалище и сразились с тремя рыцарями Маргариты, которые были одеты в белое с вышитыми на груди маргаритками. При этом Филипп Красивый настолько равнодушно отнёсся к соотечественникам своей жены, что позволил девяти тысячам человек, оставшимся на кораблях в Антверпене, умереть от холода и лишений, даже не попытавшись им помочь. Вдобавок, он удержал деньги, предназначенные на содержание двора Хуаны, под предлогом, что Фердинанд Арагонский не выполнил свою часть сделки, указанной в брачных контрактах.
