Принцесса из эры динозавров - страница 22

Но вэр Сара не потрудилась кинуть вызов дочери короля. Какой смысл? Одержи она победу (а это было неизбежно), на Дом Хаинэ обрушились бы новые беды. И они могли бы оказаться даже хуже тех, что уже висят над их головами последние пять тысячелетий. Поэтому Элайн одарила Сафиру одним коротким взглядом и чуть слышно, почти не раскрывая рта, чтобы никто, даже их дамы, не могли их услышать, прошептала:

– Я запомню этот день, вэр Тара.

Сафира, повинуясь внутреннему инстинкту, который чаще всего ее обманывал, закатила к потолку глаза и совсем по-детски, словно они были еще в песочнице, показала воительнице язык. А затем, громко расхохотавшись, подобрала тонкую ткань туники и побежала прочь, продолжая смеяться на ходу. Перед поворотом принцесса остановилась и на мгновение обернулась. Вэр Сара стояла на том же месте, провожая Сафиру почти равнодушным взглядом. Но что принцессу поразило больше всего – на Элайн не было ни одного скрывающего ауру щита. Скорее всего, она сняла их специально, чтобы продемонстрировать дерзкой девчонке свою мощь. В своих расчетах вэр Сара не ошиблась. То, что увидела Сафира, поразило ее до глубины души. Ярко-красная, с редкими всполохами оранжевого аура второй из Дома дэль Хаинэ напоминала языки пламени. Никогда принцессе не доводилось видеть такого буйства энергии. Пожалуй, в сравнении меркла даже аура Джоро вэр Орро, которую он так любил демонстрировать всем и каждому. Дочь намного превзошла своего отца.

Встряхнув головой, Сафира развернулась и продолжила бег, легкомысленно смеясь, но ни хорошего настроения, ни удовлетворения от сладкой мести не было. Что-то пошло не так, как она надеялась. Элайн оказалась не тем человеком, которого безопасно оставлять за спиной. Она не станет, подобно Сафире, размениваться на булавочные уколы. Либо вовсе не обратит на них внимания, либо вонзит кинжал – и не в спину, а в грудь.

Остановилась принцесса только на следующем этаже.

– Мне надо побыть одной, – сказала она Карин, передавая наперснице обруч и посох, которые та бережно уложила в открытый сундук.

– Ты перегнула палку, – вздохнула девушка, захлопывая крышку, – но не бери в голову. Вэр Сара заслужила это как никто другой.

– Я в этом не так уверена. Иногда мне явно не хватает мозгов, – посетовала Сафира и в гордом одиночестве побрела к своим покоям.

Больше всего на свете ей хотелось очутиться сейчас в Массао, в объятиях Кирвила. Аура Элайн горела перед глазами, словно была выжжена в памяти раскаленными щипцами. Не бывает такой яркой ауры у плохого человека, это попросту невозможно, а Сафира всегда гордилась тем, что доставляла неприятности исключительно плохим людям. По крайней мере тем, кого она таковыми считала.

На душе было противно. Хотелось окунуться в ледяную воду и смыть грязь, налипшую на нее сегодня. К сожалению, это клеймо останется на ее совести. Ну и что из того, что вскоре отец и каждая из сестер шепнут ей пару благодарственных слов? Их одобрение или неодобрение ничто по сравнению с осознанием простого факта – она вела себя недостойно принцессы. Никто не имеет права оскорблять человека, которому ранее сам же нанес тяжелый удар и который не стал за это мстить. Сафира очень надеялась, что после сегодняшнего Элайн запишет ее в число врагов. Если этого не произойдет, униженной окажется та, кто желала унизить.

Принцесса дошла до своих комнат, помнивших ее маленькой девочкой, и лишь тогда смогла позволить себе расслабиться. Шелковые покрывала на кровати, спрятавшейся под тяжелым небесно-голубым балдахином, разноцветные витражи в распахнутых настежь окнах, хрустальный графин на массивной дубовой тумбочке, золоченая рама зеркала в полный рост, занимавшего большую часть стены, – все это напоминало о прежних днях, порой тяжелых, но чаще далеких от тревог. Здесь все – от пушистых ковров под ногами до бриллиантовой заколки для волос – принадлежало ей, но почему-то Сафире казалось, будто она зашла в гости к кому-то едва знакомому, так сильно принцесса переменилась за последний год. Теперь королевский дворец больше не являлся ее домом. Только там, где был Кирвил, она могла позволить себе быть собой. В замке, ставшем свидетелем их уютного изгнания, все дышало воспоминаниями об их бесконечных разговорах и страстных объятиях, которые не разжимались с наступлением рассвета. Туда она мечтала вернуться сейчас, но знала, что это невозможно.