На экране значилось короткое «Жена». И от этого слова у меня в первый момент замерло сердце, от острого чувства вины, а затем я машинально протянула руку за телефоном. Приняла вызов, поднесла его к уху, но молчала.
– Дима, – позвали в телефоне. – Дима, как хорошо, что ты ответил. Нам нужно поговорить!
Я хотела сбросить звонок. Правда, хотела. Сказать мне, точно, было нечего. Я была мерзавкой, разлучницей, предательницей семейных ценностей, пусть и чужих. И сама себя презирала. Каждый раз, как Дмитрий Алексеевич отходил от меня на приличное расстояние, и я начинала соображать, а не заботиться только о своих интересах, чтобы не чувствовать себя одинокой, то начинала себя презирать. Гадкое чувство.
Пока всё это крутилось у меня в голове, прошло несколько секунд, я продолжала держать трубку у своего уха, а Оксана тоже замолчала, а потом вдруг спросила:
– Марьяна, это вы?
Я чуть телефон из рук не выронила от ужаса того, что меня поймали.
– Извините, – вырвалось у меня. – Мне не нужно было отвечать на звонок.
В трубке ненадолго повисло молчание, после чего Оксана сказала:
– Хоть вы взяли. Дима уже несколько дней со мной не общается.
– Совсем? – переспросила я.
– Совсем. Он у вас, да? – задала она вопрос, который, наверняка, дался ей с превеликим трудом.
Я сделала глубокий вдох, пыталась придумать, что ей сказать. Но так ничего и не придумала.
– Я передам ему, чтобы он вам позвонил, – ляпнула я.
А Оксана торопливо проговорила:
– Не кладите трубку, пожалуйста. Марьяна… – Она тоже подбирала слова. – Марьяна, мне нужно с вами поговорить.
О чём мы с ней будем говорить, я тут же догадалась. Закрыла глаза, чтобы принять решение. И оно нашлось как-то подозрительно быстро.
– Да, давайте встретимся. Сегодня. Завтра я планирую уехать.
– Хорошо. Я обязательно буду.
Договорившись о месте встречи, я выключила телефон, замерла в сомнении, затем зашла в список вызовов, и стерла информацию об этом звонке. А сама всё думала о тоне, в котором Оксана со мной разговаривала. Она едва ли не умоляла меня о встрече.
Думаю, если бы мне по номеру мужа ответила его любовница, я бы не была столь благосклонна, и, точно, ни о чем бы ту не просила. Я бы требовала. Исчезнуть с лица земли.
– Ты какая-то задумчивая, – сказал мне за завтраком Абакумов. – Что-то случилось?
– Погода не радует, – отозвалась я.
Дмитрий Алексеевич с аппетитом ел, затем поинтересовался с легким ехидством:
– А где наша гостья?
– Думаю, что ещё спит.
– Конечно, что не спать? Работать не надо. Я правильно понял, от трудоустройства она отказалась?
– Завтра мы едем в Ржев, Дима. Какой смысл в работе?
– Конечно, – усмехнулся он. – Смысл, вообще, исчез.
Я наблюдала за ним. Позвала в какой-то момент:
– Дима.
Абакумов поднял на меня глаза.
– Что?
– А ты дома был?
– Дома? – Было заметно, что он подбирает правильные ответы. – Нет, конечно. Мы же всё решили.
Вообще-то, мы ничего не решали. Не помню такого. А, во-вторых, есть ещё один интересный вопрос.
– Ты каждый вечер приезжаешь в новом костюме и в белоснежной рубашке, – напомнила я. – Я думала…
– Марьяна, я же тебе обещал, что всё решу. А одежда у меня на корпоративной квартире рядом с офисом есть. – Димка смотрел на меня таким взглядом в этот момент, словно, сообщал мне какую-то радостную новость, что должна была всё объяснить и меня успокоить.
– Ясно, – проговорила я.
Я отвернулась, сделала вид, что слушаю новости.
