И по смешливому теплому взгляду, по тому, как он покачал головой, не в силах согнать улыбку с губ, я поняла, что селянке ничегошеньки с ним не светит. Поняла и обрадовалась. Вроде и нечему, вот правда ну какая мне разница что обо мне думает этот мужлан. Но… я обрадовалась и снова засмеялась не пойми чему.
***
Меня так отпарили, что кожа только что не скрипела. Потом еще и горячими полотенцами отхлестали, натерли мочалом так что я орала как сопливая девчонка, а после напоили местным медом и уложили на лавку делать массаж и промывать волосы.
Я блаженствовала совершенно обессиленная. Да… это тебе не купальни с холодными мраморными бассейнами во дворце. Что-то в этом определенно было, хотя в какой-то момент показалось, что меня просто сварят заживо.
Я так устала, что даже подремала, пока сильные руки моих тюремщиц массировали и втирали мне в кожу местные масла и благовония. Ничего такие кстати, ароматные. Все это напоминало о доме, где обо мне именно так и заботились. Ах, если оказаться дома…
Потом мне протянули местное платье и все мое благодушное настроение как рукой сняло. Кажется, Санлина, ты покатилась по наклонной. Если одежда предоставленная мэром того городка, как там его, была ужасна, то эта тряпка рыже-коричневого цвета с робкой вышивкой по вороту была просто-напросто катастрофой.
- Я не могу это надеть. - сказала я сурово.
Женщина посмотрела на платье. Она была примерно в таком же.
- Почему?
- Я буду выглядеть как вы. - пояснила тупице. - И перестану чувствовать себя женщиной.
Баба поглядела на мешок, который она называла платьем, на меня, на мешок.
- Голой хочешь идти? - родила она в своей голове ответ.
- Можно мне мою одежду? Которая была.
- Все вещи хулительницы сожжены.
- Н-но… вы что сожгли все?!
- Все.
- Но там был мешочек! - взорвалась я. - С моим родовым амулетом! И мои остальные амулеты! Вы что же тупицы неотесанные сожгли амулеты?! Да их же можно было наполнить! Вы просто идиоты! Тупицы! Дураки!
Женщина расплылась в улыбке.
- Язык можно и раньше казни отрезать. - сказала она радостно.
Я тут же потеряла все желание разговаривать. Закрыла глаза и почувствовала, как их щиплют слезы. Сожгли… мой родовой амулет! Они сожгли мой родовой амулет. Тот, что говорил всему миру, что я Лей Син, что защищал меня от любой беды, который бабушка надела мне на шею в четыре года в семейной пещере кристаллов. И эти тупые темные крестьяне его сожгли!
Умом я понимала, что будь он исправен, не сгорел бы. Умом я понимала, что Олав был прав — родовой амулет отводит три смертельных опасности и рассыпается в труху. Но он значил для любого мага из семьи Дюжины так много! Принадлежность к аристократическому кругу, заграждения и заклинания, через которые мог провести только родовой амулет. Потеряв его ты разом становился таким как все, а я меньше всего на свете хотела быть как все.
Я взяла мерзкое платье и влезла в него, не проронив ни слова. Рядом с потерей родового амулета даже этот мешок казался мелочью. Меня подпоясали и надели сверху какую-то расшитую накидку.
Слава Небесам тут не было зеркал. Увидела бы себя и удавилась, не дожидаясь казни.
На улице уже темнело. На главной площади играли простую музыку и жгли огромный костер.
«Надеюсь не для меня?» - опасливо подумала я.
Оказалось нет, на нем жарили кабана. Поскольку ни завтрака, ни обеда мне не перепало, я с удовольствием под улюлюканье и оскорбительные выкрики толпы села на бревнышко и взяла миску с мясом. Ломоть ароматного домашнего хлеба и стакан терпкого местного меда дополнили мой ужин.
