Когда отмокла достаточно, принялась снова тщательно намыливаться и тереться мочалкой. Голову мыла с особым удовольствием, массируя кожу и вдыхая приятный аромат мыла, и когда встала, чтобы смыть оставшуюся пену, заметила кого-то, мелькнувшего за угол сарая, и застыла, вглядываясь туда.
Туча, сидевшая до этого и наблюдавшая за моими забавными манипуляциями, заметила мою настороженность и встала с места, угрожающе рыкнув. На сигнал опасности из дома выглянула и Дэни, а Ми-ми просто прекратила грызть подмороженный кусочек мяса, что служил ей ужином, и наклонила голову вбок, смотря на сарай.
– Сходи, Туч, проверь, кто там, – сказала я старшей собаке и она, на удивление, пошла в направлении сарая, подняв холку и коротенький хвостик дыбом.
Она зашла за сарай в очень боевом настроении, но, видимо, никого не обнаружив, успокоилась. Вернулась ко мне и чихнула, укладываясь обратно на крылечко рядом с ванной.
– Будь здорова. Наверное, у меня паранойя развивается, – погладила я её по голове, вытянув руку, и кивнула в сторону дома. – Иди домой, укладывайся баиньки, солнце. А я закончу тут и скоро сама приду спать.
Собака ушла, а я поняла, что сама уже смертельно устала и глаза мои так и норовят закрыться, а разомлевшее тело совершенно не хочет выходить из воды. Быстро ополоснувшись в последний раз и завернувшись в принесённую заранее простынь, ушла в дом.
Переоделась в одежду, которую нашла в шкафу маленькой спальни. Там были простенькие льняные платья нежных оттенков бежевого, голубого и красного цвета, длиной чуть ниже колен.
В том же шкафу обнаружилась пара тряпичных лодочек без каблука. Моего размера, как ни странно. Я замотала волосы небольшим отрезом хлопковой ткани и быстро оделась в самое подходящее ко сну, простое и максимально удобное.
Нижнее бельё и грязную одёжку простирнула в той же воде, в которой мылась и, чтобы оно успело просохнуть, повесила на перекладину у ещё горячей печки.
Замотав волосы в загогулину на затылке, чтобы не мешались, вышла снова на задний двор и выдавила у бочки пробку сбоку, чтоб слить воду. Очень продуманно.
Вода потихоньку сливалась и утекала ручейком в сторону от дома. Я унесла вёдра с холодной водой и кастрюлю с оставшейся горячей в дом, на кухню. Пустую кастрюлю снова наполнила и поставила на плиту – пусть греется, пока печь не остынет. Кадушку оставила стоять, а банные принадлежности унесла обратно в кладовку.
Пока я занималась уборкой после купания, собаки уже блаженно развалились на свеже вымытом полу пузами кверху и даже уже похрапывали. От умильной картины меня оторвал протяжный “МУ-У-У-У-У-У” в истерической тональности.
– Ох, я же совсем забыла проверить, что там в других сараях, – приложила ладони к щекам, – Вдруг, у бедных животных там нет воды и еды. – Меня прошиб холодный пот от осознания, что я забыла очень важную вещь. Наспех заскочила в кладовку, видела там веревки прочные, пригодятся и побежала к ближайшему соседскому сараю.
Я была права, бедные овечки и коровки стояли в своих стойлах без единого грамма еды и воды, даже сено, которое должно было лежать как подстилка уже было съедено подчистую, а все испражнения скапливались под копытами бедных скотинок.
Боже, а ведь я слышала мычание и блеяние по всей деревне… И лошади в левадах остались. И если птицы свободно гуляли и могли найти себе пропитание и воду сами, то бедные копытные стояли закрытые в стойлах и голодали…
