– Да будет так, – шепнула богиня любви, Великая Аэлинор, целуя любимые губы мужа в ответ. Её голос был тихим, но полным решимости, и в нём звучало нерушимое доверие к супругу, к их общей судьбе. – Да будет так!
Глава 3. Внезапно разбуженная.
«КУ–КА–РЕ–КУ–КУ–КУУУУУУУ!!!» пронзительный крик петуха пробудил меня ото сна.
– Я те дам щас, кукареку-ку, блин, паразит пернатый, – рявкнула я в сторону запертого окна, швыряя в него подушку. Мягкий снаряд с глухим стуком приземлился у двери.
Прошлая неделя, проведенная в этой деревне, отпечаталась на моих мышцах изрядной болью. Вставать совершенно не хотелось. Зарывшись с головой под одеяло, я попыталась снова уснуть, но настойчивое «КУ–КА–РЕ–КУ–КУ–КУУУУУУУ!!!» раздалось ещё пять раз подряд. Я подскочила, отбросив одеяло и подушку на пол.
– Я же тебя поймаю, пернатый гад! В суп полетишь, кукарекалка недобитая!
Минуту я сидела, словно восставший зомби, глаза закрыты, слюна стекает по подбородку. Едва не храпя, я сокрушалась: неужели даже в загробной жизни мне покоя нет? Ладно, вставать все равно придётся. Я обещала себе привести в порядок дом, переселить скотину… и ещё много чего обещала… Себе!
– Спать хочу-у-у… – протянула я, с неохотой открыв один глаз и безуспешно пытаясь заправить обратно сбежавшую слюнку. Махнув рукой, я стёрла её и поднялась с постели. Застилать не было сил, просто вздохнула и отправилась на кухню за водой.
Умылась прямо в кастрюле, почистила зубы щёткой, весьма отдаленно напоминающей зубную. Зубной порошок обнаружился там же, среди банных принадлежностей. Расчёска… где же моя расчёска? Вернувшись в спальню, я перерыла прикроватные тумбочки и, наконец, нашла свою любимую щётку с густой щетиной и резной ручкой. Прелесть! Взглянув в зеркало, я вздрогнула.
– К-краше в гроб, ик, кладут, ей Богу… – глаза словно песком засыпало. – Блин, вот, нельзя без синяков под глазами и опухшего носа. Я же, вроде как, умерла, – бормотала я, рассматривая своё отражение. – Хоть здесь должна быть идеальной, питаться росой и какать, хм, бабочками. – Кстати, об этом, уборная-то на улице… Надо бы поторопиться, а то организм почти проснулся.
– Ладно, экъ, – что за икота? – причешем эти пакли, экъ, может, синяки не так, экъ, выделяться будут, – начала я расчесывать свои колтуны. Сколько раз я зарекалась ложиться спать с мокрой головой…
В общем, внешностью я никогда не блистала. Тёмно-русые волосы до лопаток, слегка вьющиеся. Карие глаза миндалевидной формы, из-за которых меня часто принимали за азиатку. Овальное лицо, прямой нос, чуть пухлые губы. Фигура тоже далека от идеала. Однако, после смерти я заметила изменения: талия стала тоньше, а грудь и ягодицы – круглее. Рост, вероятно, остался прежним – метр шестьдесят четыре. Ну что ж, причесалась. Заплела косу и закрепила её на затылке. Подмигнула своему отражению в зеркале и улыбнулась.
– Пошли работать, – вздохнула я, хлопнула в ладоши и вышла на улицу. Собаки ещё спали, поэтому дверь я оставила приоткрытой.
Первым делом, я всё-таки посетила «тайную комнату» и долго сокрушалась, что отморожу себе всю филею зимой. А потом уже привычно выгнала на улицу всю скотину из сараев и увела их дружной гурьбой в левады, вместе с лошадьми, принявшими уже свой привычный дневной облик.
Мои коровы оказались невероятными существами: высокие, пушистые, похожие на яков, с двумя парами рогов, одна пара завивалась вверх и назад, вторая – вниз по бокам от морды и образовывала двойной бублик.
