Природа – человек – пейзаж. Смысл и содержание пейзажной живописи - страница 29



В пейзажах позднего периода – в знаменитейших «Временах года», представляющих собой аллегорию человеческой истории и человеческой жизни, – уже нет той рациональности, той уверенности в разумности всего сущего, той гармонии человека с миром, которая была свойственна прежним произведениям мастера. Это выход за рамки классицизма, начало расшатывания его системы. «Начала и концы», жизнь и гибель человека, беспощадность времени, вечный круговорот бытия – вот идеи и проблемы, облеченные в великолепную живописную форму картин этой серии.

В противоположность героико-эпической музе Пуссена, Лоррена вдохновляет лирическое начало в природе. Дж. Рескин замечает, что лотарингский мастер дал «первый пример изучения природы ради нее самой»63. Признавая справедливость высказывания английского мыслителя, не следует, конечно, представлять себе эту «природу саму по себе» в традициях второй половины ХIХ в. Субъективное отношение Лоррена к природе не выходит из допустимых классицизмом границ. Возвышенные, идеальные пейзажные картины его сочинены ничуть не в меньшей степени, чем полотна Пуссена; однако доля соотнесения с реальной природой в них, несомненно, больше.

Пейзажи Лоррена (и в этом их отличие от пуссеновских) возвышенны, но не героичны, величавы, но не монументальны. Они, как правило, почти лишены сюжета, не столь рациональны и «запрограммированы», в них больше непосредственности, чувства. Если «Пуссен апеллирует к вечности, то Лоррен стремится удержать мгновение»64. Его интересуют переходные состояния природы (в которой, однако, царит вечное лето), световые эффекты ее пограничных, неустойчивых моментов (утро, вечер). Таковы полотна цикла «Четыре времени суток» (1660-е), «Бегство в Египет» (1664). Евангельский сюжет не приходится считать даже поводом для создания пейзажа; если бы не название, никто бы не узнал в группе дальнего плана святое семейство. Этот пейзаж тоже воплощает идеал, но идеал менее отвлеченный, более человечный. Природа у Лоррена мягче, интимнее, привлекательнее, недаром во многих его картинах идет обыденная человеческая жизнь; он не стремится, в отличие от Пуссена, воплотить «идею подобия космического строя». Лоррен также менее привержен к сюжетному обоснованию своих пейзажей; чтобы выразить свое «я», чтобы сказать все, что он хочет, ему достаточно образов природы.

Французский классицистический пейзаж оказал большое влияние на формирование художественных воззрений мировой культуры на природу и место человека в ней.

«Картина мира» в искусстве барокко была иная. В отличие от классицизма, эпоха и стиль барокко не создали единую цельную концепцию видения природы. Будучи по форме искусством, склонным к созданию декораций и сценических эффектов, барокко, так сказать, идеологически не нуждалось в природе, далее всего находящейся от всего искусственного, столь свойственного его эстетике, Условно-красивый пейзаж, искусно созданный человеком, выступал лишь как фон для пышных театрализованных, часто маскарадных действ. В пейзажную живопись художники барокко, тем не менее, внесли нечто чрезвычайно ценное – ноту романтизма, что не прошло бесследно для живописи последующего времени. Отразив в пейзаже напряженность, взволнованность, бурные страсти, экстатические состояния, драматизм, переменчивость, эмоциональную перенасыщенность этого стиля, они в определенной мере подготовили пробуждение природы от прекрасного классицистического сна.