Природа хрупких вещей - страница 35

Мне хочется думать, что для Мартина близость со мной значит нечто иное, нежели секс с проститутками. Не думаю, что он продолжает посещать бордели. Во всяком случае, дешевыми духами от него теперь не пахнет. Но теплых чувств ко мне у него нет. Если б были, я сразу бы это поняла. Он целовал бы меня. Зачатки нежности, что пробудились во мне к мужу, не развивались в более крепкую привязанность, ибо пока я тщетно жду от него взаимности.

В конце сентября Мартин приносит домой первую партию тонизирующего средства от облысения, изготовленного его кузиной Белиндой. Черные бутылки без этикеток – размером с сосуды, в каких обычно продают сироп. Они закупорены белыми пробками, залитыми воском. Я наблюдаю, как Мартин расставляет их на маленькой деревянной полке в кирпичном хранилище, доступ к которому перекрыт дверцей из прочной древесины. Бутылки стоят в ряд, словно солдатики, напоминая огромные костяшки домино. К началу октября их уже двенадцать. Самые старые занимают левый край полки, самые новые – правый.

Я только раз ослушалась мужа. Однажды, когда он находился дома, я спустилась в подвал. Дверца была открыта, и я отметила, что температура в нише такая же, как и во всей котельной. Я осторожно приподняла на пару дюймов одну бутылку с соломенной подстилки. Стекло было черное, а в помещении было темно. Одно я сумела определить – что бутылка тяжелая. И в ней содержалось нечто густое и непрозрачное.

Я поставила бутылку на место и покинула котельную.

Тем же вечером после ужина я решила поговорить с Мартином об обучении Кэт. Одна шестилетняя девочка, которую мы иногда встречаем в парке, ходит в школу, учится читать и писать. Я расспросила об этом ее мать и выяснила, что в Калифорнии почти все шестилетние дети посещают то или иное учебное заведение.

– Как ты думаешь, нам тоже следует определить ее в школу? – спросила я Мартина.

У него на этот счет мнения не было.

– Делай так, как считаешь нужным, – равнодушно бросил он.

Насколько я могла судить, деньги у мужа водятся, и я спросила, можно ли записать Кэт в ту же школу, куда ходит наша знакомая. Он поразмыслил с минутку и разрешил: да, я могу навести справки.

Через два дня после того, как Мартин уехал в очередную командировку, я повела Кэт в ту школу на собеседование. Оно прошло не очень удачно. Кэт отказывалась вступать в контакт с директрисой: не отвечала на ее вопросы, не пыталась продемонстрировать свои познания. Директриса довольно быстро порекомендовала нанять для Кэт преподавателя для занятий на дому.

– К некоторым детям нужен особый подход, думаю, ваша девочка одна из таких, – объяснила она. – Мне уже случалось иметь дело со столь замкнутыми детьми. Ей будет трудно адаптироваться в такой социальной среде, как наша школа.

Мы с Кэт вернулись домой. Я была сердита, возмущена, раздражена, но Кэт, казалось, ничуть не расстроилась. Возможно, ей действительно лучше заниматься с домашним учителем, но, пожалуй, позже, когда она немного подрастет. А пока, может быть, я сама могла бы поучить Кэт чтению и счету.

Когда Мартин возвратился из командировки, с тремя черными бутылками тоника, я сообщила ему о собеседовании и рекомендации директрисы.

– Думаешь, будет правильно, если я сама стану учить ее этот первый год, пока мы не поймем, как она предпочитает заниматься? – спросила я мужа.

– Конечно, – ответил Мартин с поразившей меня уверенностью в голосе. Похоже, сам он ничуть не был удивлен словам директрисы в отношении Кэт.