Ева пыталась скинуть с себя цепкие лапы… чего-то, что представляло из себя нечто бесформенное, тёмное и лохматое, но, конечно, всё было тщетно: тьма держала её крепко, и страх, вселяемый её белыми слепыми глазами заставлял сердце биться чаще, почти что в конвульсиях. В конце концов, Ева почувствовала, что не выдерживает, и большие прозрачные пузыри воздуха поплыли прямиком от её рта к поверхности озера. Где-то наверху по водной глади разошлись широкие тонкие круги.
Ева почувствовала, как ледяное озеро вливается в её лёгкие, пропитывает их собой, как губку, страстно желая заполнить образовавшуюся пустоту, и мокрая одежда тянет её вниз, дальше ко дну. Ноги коснулись шёлкового, мягкого, бархатного песка. Тьма отпустила её и вынырнула прямо перед ней, практически сливаясь с окружающей мглой озера, только мерцали белёсые слепые глаза без зрачков. Ева подняла глаза: где-то там, наверху, большим светлым пятном расплывался по поверхности озера полупрозрачный солнечный луч, постепенно растворяясь в глубине и теряясь среди живой и вязкой мглы. Кто-то тронул её за руку.
– Ты как здесь? – спросил её певучий мелодичный женский голос. Ева обернулась и увидела Марию.
– Вы говорите по-русски? – почему-то первым делом спросила Ева. Пожилая женщина стояла от неё в паре метров и смотрела на девушку слегка раскосым, плывущим взглядом – впрочем, может быть, всё дело было в воде.
– Это ты сейчас говоришь на латыни.
– Я? Я не знаю латынь.
– Все, кто умирает, начинает говорить на латыни.
– Но я не мертва!
– Кто знает… – как-то флегматично заметила Мария и посмотрела наверх: там, на едва ощутимых волнах, качалось солнце. – Я тоже когда-то не сразу поняла, что случилось.
Ева пару раз сморгнула, чтобы убедиться, что ей не мерещится: лицо пожилой женщины постепенно начало преображаться, разглаживаться, молодеть, и вот перед ней стояла уже красивая дама лет сорока, если не тридцати, с крутыми бараньими рогами на голове.
– Что… Что случилось?
– Что случилось? – как будто сонно повторила женщина, качаясь из стороны в сторону вместе с течением. Она подняла связанные на запястьях руки с прицепленной к ним гирей и показала Еве. – Меня утопили. Взяли и утопили. Даже не спросили, хочу я этого или нет.
– Что Вы несёте?!
– Тяжкое бремя бесконечности существования, – равнодушно ответила женщина. Веки чуть опустились, и теперь она словно действительно спала с открытыми глазами, смотрящими и в пустоту, и на что-то конкретно одновременно. – Ты понимаешь меня.
– Нет, не понимаю.
– Понимаешь, не спорь! – вдруг вспыхнула женщина, и правда загораясь. – Врёшь сама себе. Всегда. Постоянно.
– В чём?! – практически со слезами на глазах воскликнула Ева, чуть отплывая назад. Она уже ничего не понимала. – Я ни в чём себя не обманываю.
– Ложь! – крикнула женщина и вскинула бараньими рогами, как будто боднула кого-то невидимого. – Было. Всё было.
– Что было? – уже не надеясь на нормальный ответ, почти прошептала Ева себе под нос и тут же об этом пожалела: в глазах женщины мгновенно вспыхнули жёлтые янтарные огоньки.
– Оно – бремя существования, которое ты хотела скинуть. Так ведь? Так ведь? Отвечай!
– О чём Вы?..
Ева расплакалась: ей было очень страшно. Тут вдруг мохнатая вязкая тьма, которая до этого качалась на невидимых волнах вместе с озером, выплыла из-за спины Евы и большим чёрным облаком перетекла к женщине, принимая какую-то более-менее очерченную форму.
