– Ты пугаешь её. Ей страшно.
Женщина, кажется, даже немного ожила и вопросительно подняла брови.
– Это моя прерогатива. Оставь этот труд мне, – сказала тьма и протянула женщине руку. Та посмотрела на мглу приятно удивлённым взглядом, слабо усмехнулась, буквально одним уголком губ, и вложила свою ладонь в чернильную сажу ночи. – Тебя только что утопили. Наверное, это тяжёлая работа – умирать. Тебе стоит отдохнуть.
Женщина с бараньими рогами на голове сначала опустила взгляд вниз, на дно, некоторое время рассматривала бурый охристый песок у себя под ногами, очевидно, что-то обдумывая, а затем снова подняла глаза на угольно-чёрное облако рядом с собой и улыбнулась уже шире, но всё равно как-то коротко, как будто даже надменно и высокомерно.
– Ладно. Пусть будет по-твоему.
– Тогда потанцуем? – улыбнулась одним голосом тьма.
Они тоже танцевали красиво – особенно красиво это выглядело на фоне тёмной глубинной синевы озера и мутного зеленовато-бурого песка с редкими вкраплениями водорослей. Можно было бы подумать, что женщина танцует сама с собой, если бы вокруг неё не кружилось большое чернильное пятно с двумя блестящими глазами-светлячками. Ева, медленно облегчённо выдохнув, опустилась на дно озера и сложила ноги крест накрест.
– У тебя есть вопросы, – кинула как бы невзначай женщина с бараньими рогами на голове, когда пара стремительно промелькнула рядом с Евой. – Спрашивай.
– Вас правда утопили?
– Было дело. Относительно недавно.
– Где?
– В Неве.
– За что?
Женщина глубоко вздохнула и положила голову с тяжёлыми рогами тьме на плечо.
– Просто за то, что я была – пожалуй, больше ни за что. Ещё вопросы?
– С кем Вы танцуете?
– Со своим мужем. Дальше.
– Зачем?
Женщина снова вздохнула, как будто Ева спрашивала что-то очевидное.
– Чтобы немного отвлечь тебя от страха, а то, когда боишься постоянно, он несколько приедается и становится не таким уж и страшным, а так, после небольшой передышки, бояться всегда в разы страшнее. Так ведь?
Тьма кивнула.
– Он знает в этом толк, поверь. Он вселяет страх. Он и есть страх.
– А Вы кто?
Женщина усмехнулась.
– Я? Я его жена.
– И всё?
– Любимая жена. Единственная душа, которую он полюбил… – женщина на мгновение замерла, глядя затянутыми изнутри пеленой воспоминаний глазами куда-то вдаль, а потом тихо сказала: – А он – единственная душа, которую полюбила я. Полюбила всем сердцем, понимаешь? – сказала она больше тьме, держащей её за руку, чем Еве. – Всей своей тёмной, состарившейся душой. И другого не надо – другого просто не может быть.
В глубине озера что-то шевельнулось. Что-то большое, тёмное – что-то, что было даже больше и темнее тьмы, танцевавшей сейчас с женщиной. Это что-то было величественное, могущественное, древнее и беспросветное, как космос до большого взрыва, как ночь без звёзд, как чёрная дыра. Вдруг в её мраке ярко вспыхнул зелёный огонёк; постепенно мгла отступила назад, и перед Евой предстал Саваоф Теодорович, взглянувший на неё лукавым, насмешливым и несколько высокомерным взглядом.
– Потанцуем? – спросил он её, протягивая руку. Ева хотела было отшатнуться назад, отплыть подальше от всего этого кошмара, но какая-то неведомая сила резким потоком воды заставила её подняться со дна и вложить в ладонь Саваофа Теодоровича свою. – Ты боишься? Право, не стоит. Пока это ни к чему.
– Что Вы такое? – тихим шёпотом спросила Ева, со страхом глядя на Саваофа Теодоровича. Тот лишь снисходительно улыбнулся одними уголками губ и закружил их обоих в стремительном танце.
