– А тебе? – опешил от неожиданной грубости юной и облачной Флоры бравый космический странник.
Но ни холода, ни злого презрения, глаза играли заметным возбуждением, естественным для девушки, на которую вдруг обратили восхищённое внимание. Глазами они вели совсем другой диалог.
– Плохо же воспитал тебя твой дедушка, хотя он тебе и за папу, – донимал её уже умышленно Ростислав.
– Он не за папу, он подлинный мой папа. Ему, действительно, уже за сто лет. Сто девять, если точно.
– Молодец старикан! «Его пример другим наука, но Боже мой! какая скука».
– Пушкин – бессмертный русский гений. Так принято считать, но все дружно его не читают. Жуткая архаика.
– Ты же читала, если сразу догадалась?
– Я не все. Я как раз исключение.
– Скромное замечание, учитывая твой возраст.
– Здравое. И возраст это не мерило ума. Если ума и таланта нет, они не проклюнутся и в старости. Другое дело, что бывают запоздало распускающиеся способности, вроде примороженных неблагоприятным воздействием древесных почек. Я умная в папу.
Девчонка горделиво приосанилась, повертев высокой шеей, что называется, лебяжьей. У «мокрого бегемота» дух захватило, рот пересох. Он еле усидел на краюшке скамьи, едва не свалившись от изумления её развитостью.
– Вид твоего бодрого папы – праздник для души любого мужчины. Дабы они не теряли веру в себя. Всякому бы такую прыть на перевале ко второму столетию жизни.
Она глянула с любопытством, – Ты образованный, если исторически, а не похож. По виду ты лопух.
– Лопух так лопух. Уже ближе к сути, чем бегемот. Лопух растение родное и плодовитое, с крепким корневищем, заметь… – тут он поелозил, ибо намёк был на сугубо сокрытую для непосредственного изучения деталь, так что девушка невольно скосила глаза на то самое место, которое он тщательно укрывал купальным халатом. Мокрые плавки валялись где-то, а где, он забыл.
– А то «бегемот», – дополнил он, – Слишком уж экзотичный зверь, неповоротливый к тому же… Даже не представляю, как такие звери милуются в тот самый период, когда им оно и надо…
– Я не зоотехник, – оборвала она, – и не наблюдатель за повадками диких животных. Подробности о репродуктивных инстинктах животных это не в моей зоне интересов. Заход, однако, именно как у бегемота. Тупо и грубо!
– Признаю, сморозил ерунду. Так это от смущения. Я очень застенчивый парень…
Они помолчали. Девушка снисходительно улыбнулась, приняв его наигранное самоуничижение за собственную победу. Всякий, кто бы ни сунулся к ней, отпор получит!
– А у тебя есть друг? – спросил он радостно, не придавая значения нелестному обозначению себя, поскольку это могло быть всего лишь разновидностью девчоночьей игры от ответного смущения, – Не вообще друг, а личный и единственный и уж точно не лопух.
– А ты что тут делаешь? – спросила она.
– Я-то? Да вот ищу свою космическую мечту среди земных воплощений. Не желаешь присоединиться к моим поискам?
– Нет. Ты-то уж точно не воплощение моей мечты. Да её у меня и нет. Для меня идеал мой папа, но подобные ему давно не рождаются.
– Ну, уж идеал! Ты стариков, что ли, любишь? Чтобы дышать ветхозаветной пылью и чихать всю жизнь, ступай работать в какой-нибудь стылый музей. Да ведь пропадёшь там среди старья и бездыханной ветоши.
– Папа не ветошь, папа – реальный гений. Он академик и почётный член трёх глобальных академий.
– Да уж, член действительно уникальный, раз родил столь прекрасную дочь, будучи почти столетним.
