– Свои скабрезности оставь при себе. Я сказала бы, что разочарована в тебе, но я ведь и не была тобою очарована. Я же сразу определила твой подвид – заурядный и повсеместно встречающийся лопух! А моя мама самая счастливая женщина, поскольку прожила с ним с самой своей юности больше восьми десятков лет, прежде чем меня родила в девяносто лет.
– Да не бреши! – изумился он, прислушиваясь к счастливым воплям со стороны солёного озера. Это баловался столетний гений и почётный жизнеутверждающий член трёх глобальных академий, пытающийся выбраться со своего плавучего матраса, дабы отдохнуть от лечебных процедур.
– Карин! – завопил гений, сильно грассируя, взывая о помощи, поскольку никак не мог выбраться на берег. Примерно так понял его Ростислав.
Девушка встала перед Ростиславом, уходить ей явно не хотелось. Лопух или не лопух, а он её развлекал.
– А ты на русском разговариваешь как на своём родном, – сказал он удивлённо. – И откуда поняла, что я русский?
– По лицу твоему и поняла. Оно у тебя такое… – девушка затруднялась с определением или не хотела хамить, чтобы совсем уж грубо.
– Словно бы вылепленное из хлебного мякиша? – подсказал он весело.
– Скорее, ты похож на пряничного человечка, которому вместо носа прилепили здоровую морковину.
– Может, я и был пряничный когда-то, да давно зачерствел. Хочешь сказать, что я носатый? А ты любишь тех, у кого нос пятачком?
– Я хотела сказать, что у тебя вкусное лицо.
– В смысле? – опешил космический десантник, – Ты людоед, что ли?
– Вкусное означает только то, что человек мягкий и чрезмерно доверчивый, а его жизненный ресурс всегда может с лёгкостью быть поглощён тем, кто окажется подлым и беспринципным. Мой отец называет избыточно благородных и доверчивых людей, позволяющих себя использовать, «пряничными человечками». Так что я не хотела тебя обидеть. Ты взрослый, а лицо у тебя мальчишеское какое-то. Наивное и открытое. Даже среди моих сверстников такие лица – редкость уже.
– Я же в космической колонии вырос. А там, понимаешь, все люди друг другу домочадцы.
– Я и сказала. Ты добрый. Это сразу видно. И нос у тебя очень красивый и сам ты… мужественный… – она сощурилась, глядя в ослепительную гладь озера, чтобы скрыть свои подлинные чувства. Ростислав на самом-то деле сильно ей понравился. И она вовсе не хотела, чтобы он ушёл прочь, унося обиду на неё.
– А кто же языку так здорово обучил, если ты не россиянка? Шпаришь, будь здоров! Я и то так не умею складно говорить.
– У папы своя методика. Я полиглот, – ответила она, сохраняя внешнее безразличие.
– И какого рода пыль мы глотаем? Земную или космическую? – Очарованный «лопух» отчётливо рассмотрел идеальные очертания девственной груди с розовеющими бутонами сосков, увидел, как дышит её втянутый живот через тончайший батист. А ниже чётко просматривалось её вполне себе созревшее женское, сакральное преддверие к главному сокровищу всякой живой Флоры. У бедняги Ростислава опять перехватило дыхание. Ни насмешка, ни юмор положения не спасали. Как мало полудетское лицо увязывалось со всем прочим, роскошно-цветущим, неодолимо-зовущим к полноценной уже любви. И если так уж необходимо, он был согласен ждать её календарного взросления. Сколько? Год, два?
– У меня нет друга, – призналась вдруг девушка. – Я смогу полюбить только того, кто будет носить меня на руках. А поскольку я очень тяжелая и плотная, думаю, этого никогда не произойдёт. Да и мальчишки от меня всегда на расстоянии. Они очень глупые.
