Поэтому я сейчас не спешила, как раньше, в кабинет менеджера, во-первых, я сегодня там уже была, тогда, кстати, тоже сломя голову не неслась к Рамзанхану.
Во-вторых, уже наслушалась про подозрительного покупателя, про свои неуместные разговоры с ним, критиковали меня даже за то, что я взяла подаренные плитки. А что с ними еще делать, не в спину же убегающему клиенту их бросать?
А, в-третьих, за три месяца работы кассиром я уже поняла, выше головы здесь прыгать бессмысленно для моего кошелька. Поэтому шла я, гордо подняв голову, с ровной спиной, легкой улыбкой, и даже попытки не делала перейти на бег трусцой.
Я никогда не заходила к Рамзанхану не постучавшись, хотя он всегда великодушно предлагал входить, как к себе домой. Было у меня подозрение, если я нарушу четкую границу из норм этикета, он потом шуткой вынудит меня, как и других девочек в магазине, мыть окна, протирать пыль, сортировать бумаги по папкам – все это, по-братски, как себе родимым.
- Да, заходи, Ливия, что ты, как неродная, дятлом стучишь. Говорил же, мы одна семья… - Как и всегда, радушно зачастил Рамзанхан.
Я же только заглянула, приоткрыв дверь:
- Рамзанхан, вы меня звали? Что-то случилось?
- Проходи, садись, не через порог же мне кричать, чтобы всем в магазине было слышно. – И махнул в сторону стула, стоявшего с другой стороны стола.
Я вошла, но дверь оставила широко открытой. Обычаи талтаев и нормы моей религии не позволяли посторонним мужчине и женщине оставаться наедине. Но при открытой двери, когда всем видно происходящее в помещении, это было допустимо.
Кабинет администрации магазина был маленький, и тесно заставленный мебелью. Со всех сторон стены были заставлены полками, сейфами и мониторами, на которые транслировались кадры с камер наблюдения по всему супермаркету. Я нашла на нем свою третью кассу, сейчас она была сиротливо пустой. Сейчас я должна была стоять там, не слушать пространные речи начальника. Давно уже считаю, основным достоинством мужчины - умение долго молчать.
- Интересно, как получилось, что огромную сумму в моем магазине потратили несовершеннолетние? И отоваривала их ты. – И шеф глубокомысленно замолчал.
- Законом старшеклассникам не запрещается ходить по магазинам, - сказала, чтоб заполнить молчание.
- Это-то так, но они очень большую сумму потратили.
- По закону несовершеннолетним запрещается продавать спиртные напитки, табачную продукцию, галлюциногены – любые товары вредящие здоровью.– Продемонстрировала я знание закона. - Ничего подобного я не продавала, ведь в нашем магазине мы подобными вещами не торгуем.
- Но они почему-то надарили тебе элитных шоколадок. Что нам делать, когда придут их родители, скажут, что в чеке на крупную сумму закуплены шоколадные плитки, а в сумках их нет?
Он определенно на что-то намекал, но я даже шанса ему давать не собиралась этот шоколад у меня забрать.
- Рамзанхан, вы умный человек, вы установили везде камеры, у вас имеются записи, как мальчики все покупают, сами подходят к моей кассе, кладут на прилавок уже оплаченные плитки. Хотя, заметьте, я уже отказывалась один раз принять от них подарок. Так что никто ни в чем нас обвинить не может.
Ему не понравился ход моей мысли.
Но уступать и я не собиралась, я его сегодня просила оформить мне возврат на первые две плитки, он отказался. Ему же деньги нужны на закупку нового товара. А я в этом мире ни разу не ела горького шоколада, хотя очень его люблю, и он полезный.
