– Джитта? Ты с нами?
Как неловко. Неужели все это время я пялилась на Филиппа и пропустила мимо ушей речь Маккоя? О черт!
– Да. – Я пытаюсь мило улыбнуться. – С вами.
Филипп ухмыляется и опирается о деревянный столб, складывая руки на груди. Маккой же кидает мне злобный взгляд, намекая, видимо, на то, что я некрасиво себя веду.
– Джитта, как тебе здесь? Нравится? – с холодом в голосе спрашивает, кажется, Салли – если я правильно запомнила ее имя. Или, может, это была Мэри… Думаю, она задала вопрос только для того, чтобы не показаться грубой Маккою. В любой другой ситуации, уверена, я вошла бы в ее список игнорирования.
– Нравится. Тут красиво. А вам?
Сандра единственная, кто не смотрит на меня оценивающим взглядом. Она переводит глаза с Филиппа на траву и больше никуда. Наша беседа для нее скучна, ведь в мыслях лишь этот загадочный Филипп. Бедная девочка. Если он разобьет ей сердце, вряд ли потом она будет уверенной в себе – такой, какой она предстает перед нами сейчас: плечи выпрямлены, поза открытая, голова приподнята, а глаза искрятся.
– Мы второй раз в этом лагере, – гордо говорит она, – в прошлом году тоже приезжали благодаря победе в конкурсе.
Почему-то мне не верится, что это правда. Вся их одежда кричит о достатке. Повседневные майки у них фирменные: Gucci, Chanel, Balenciaga. У Сандры даже солнцезащитные очки со стеклами, на которых красуется надпись Dior. Поэтому заработок родителей, возможно, решил их проблемы с проектами и пребыванием тут.
Теперь все становится понятно. Маккой попал-таки в свою среду. В среду, где деньги затмевают душу, а крепкая дружба объясняется совпадениями в брендовых вкусах.
– Ты успела осмотреться? – Эванс с интересом задает вопрос. – Я узнал насчет холмов. На них можно подниматься до пяти вечера.
– До пяти? Значит, я не успею сегодня…
Немного расстраиваюсь, ведь желание взобраться туда и увидеть прекрасные пейзажи, не теряя при этом ни капли времени, уже охватило меня полностью.
– У тебя еще три недели. Я просто предупредил. – Он пожимает плечами.
– Спасибо. – Я прикусываю губу в легком смущении. – Увидимся тогда. Приятно было познакомиться с вами.
– Ага, – слышу я после того, как отхожу в сторону.
– Постой, Джитта. – Голос Филиппа, который я ранее не слышала, врезается мне в уши.
Я задерживаю дыхание от неожиданности и замираю на месте. Чего он от меня хочет?
Медленно оборачиваюсь, вновь в страхе. Чего я боюсь? Каждого его движения. Такие приметные парни никогда не обращаются к тебе просто так, всегда есть определенная цель, которой они хотят добиться.
Филипп подходит ближе. Похоже, цирковое представление для всех начинается – ребята заинтересованно наблюдают за его действиями, и, безусловно, во взгляде Сандры, направленном на меня, я замечаю агрессию.
– У тебя лямка перевернулась.
Дыхание сбивается, когда он приближается ко мне вплотную и переворачивает лямку на комбинезоне, а потом шепчет мне на ухо:
– Вспоминай, Джи, кто я такой.
Меня пробивает дрожью. Сильнейшей дрожью из всех, что я когда-либо чувствовала. Филипп. Филипп. Я не знаю никакого Филиппа, определенно.
– Вспоминай, одуванчик.
Отсчитываю ровно пять секунд. Не спеша, глубоко дыша. «Одуванчик». От этого слова будто током прошибает. Ощущаю, что я не в силах справиться с нахлынувшей болью. Меня словно с головы до пят облили ледяной водой. Все это из-за хитрых ухмылок, горячего, опаляющего мое ухо дыхания и металлического взгляда проклято-черных глаз Филиппа.
