Что за глупая шутка? Он не говорил, что придет с другом.
– Привет, одуванчик, – произнес Фил.
Его лицо в темноте сложно было разглядеть, но я отчетливо увидела глаза. Черные, как кромешная тьма, искрящиеся в свете фонарей.
Эти парни были на две головы выше меня. К горлу подступил ком, от страха мне захотелось рвануть с места и убежать.
– Вот мы и встретились, – тихо выпалил он.
Я попыталась улыбнуться, но не вышло. Фил странно прошелся по мне взглядом, из-за чего все внутри перевернулось в мгновение ока.
– А ты не говорил, что она та еще булка, – обратился к Филу его друг. – Обещал найти мне нормальную, а привел это «чудо».
Я стояла как вкопанная. Глаза наливались слезами. Мне было больно. Чертовски больно.
– Я не буду платить.
– Да брось, Вэйн. Какая тебе разница. Ты просил – я выполнил свое дело.
– Ч-т-о-о происходит, Фил? – Мой голос предательски дрожал, а слезы уже текли по щекам.
Я начала еще быстрее отходить назад, но они ступали своими огромными шагами, надвигаясь на меня.
– Куда же ты? Тебя точно ветром не сдует, одуванчик!
Сердце выпрыгивало из груди от страха. Я рванула с места и побежала так быстро, как никогда, приложив все усилия. Мне удалось повернуть за угол, в узкие улочки. Я знала только один путь, по которому можно было добраться до дома.
Остановившись, я спряталась за мусорными баками. Когда услышала приближающиеся шаги, то молилась всем богам о спасении. Мне хотелось кричать от ужаса. Я сжала зубами ткань своего платья и попыталась не издавать ни звука. Дождалась, пока парни уйдут, а затем дрожащими руками нащупала телефон в сумочке.
– Д-д-дарен! – Мои силы иссякли. Только слезы, смешиваясь с тушью, продолжали скатываться по щекам.
– Джит? Я пошел по твоему пути, но не нашел тебя. Где ты?
Его родной голос на секунду меня успокоил. Я наконец ощутила себя в безопасности.
– Я… я за кондитерской Флетчера.
– Ты в порядке? Я уже близко.
Когда Дарен нашел меня, я бросилась в его объятия и зарыдала, уткнувшись ему в плечо. Он крепко прижал меня к себе и без моих рассказов все понял. Не стал расспрашивать, а просто позволил выплакаться.
С той секунды я перестала верить в то, что могу по-настоящему кому-то нравиться. И именно тогда я осознала, что никого дороже Дарена у меня никогда не будет.
Терять людей – это как получать ножевые ранения в грудную клетку. Ощущать, как тебе распарывают тело, обнажая обливающееся кровью сердце.
Смерть Дарена нещадно разломала меня на части. Казалось, совсем недавно он сидел рядом, положив голову мне на плечо. Будто еще вчера мы разговаривали обо всем на свете и решали те проблемы, которые волновали нас двоих больше всего. Вместе. Мы всегда делали это вместе. Дарен никогда не давал меня в обиду. Не позволял никому даже высказаться в мою сторону как-то неприятно. А когда узнавал, что меня унижают, приходил и разбирался с теми, кто это делал.
Я скажу правду – Дарен меня оживлял. Оживлял каждое мгновение. До такой степени, что болели щеки от бесконечных улыбок, хрипел голос от смеха, и я становилась объектом наездов от Брук, которая жаловалась на то, что мы ведем себя очень громко и отвлекаем ее от занятий. Такими были наши встречи – теплыми, душевными, настоящими.
Кто бы что ни говорил, а я верю: каждый найдет своего человека, как когда-то я нашла Дарена.
Нельзя сдаваться и отрицать очевидное: в жизни неизбежны и черные и белые периоды. Заканчивается черная полоса – начинается белая. Просто нужно уметь ждать, когда закончится черная полоса. Умение это делать – настоящее искусство.
