– На чердаке можно найти и сокровища, и мусор, – кивнула Мышь, – было бы здорово найти там сокровища, не так ли? Не бойся и ничему не удивляйся!
– Какие сокровища? Если только ветхие тряпки. Что ещё может быть в старом сундуке? – дрожащим голосом произнесла Надя, удивляясь в душе, что разговаривает с Мышью.
Но присела на корточки перед большим, обтянутым потрескавшейся кожей сундуком и попыталась открыть медные, позеленевшие от времени, застёжки. Поначалу они не поддавались, но потом так резко открылись, что женщина отпрянула от испуга. Затаив дыхание, она подняла крышку.
– Интересно, – прошептала она, – а когда этот сундук открывали в последний раз? Сколько лет он простоял всеми забытый?
Она принюхалась. Содержимое сундука пахло сухими травами, а никак не плесенью. Вещи не отсырели, и Надежда принялась доставать их из сундука, разворачивать и рассматривать. Пиджаки, пальто, меховая шапка, заштопанные рубашки. На самом дне лежало что-то завёрнутое в розовую бумагу и перевязанное бархатной лентой. Женщина потянулась, чтобы достать свёрток, но, не удержавшись, неожиданно соскользнула, и нелепо брякнулась прямо на дно сундука, запутавшись не то в плаще, не то в каком-то платье. Тут крышка мелодично звякнула, захлопываясь, и Надежда оказалась в темноте. От изумления она раскрыла рот, и выпучила глаза.
– Ну и как выбираться будешь? – ехидно спросила Мышь, – просто так отсюда не уйти.
– Как, как…– ты заманила, ты и вызволяй!
– Ещё чего, – затряслась Мышь в приступе смеха, – остановить женское любопытство не под силу даже танку. Ну да ладно, слушай совет первый – ищи пряжу.
– Какую еще пряжу? Да и не кошка я, в темноте не вижу, – вздохнула Надежда, вновь думая про себя, что у неё, видимо, крыша едет – с Мышью беседовать.
– Руки-то у тебя есть, нащупаешь, коли захочешь.
Надежда начала шарить по дну сундука. В первую очередь она сунула сверток подмышку, чтоб не потерять. А потом, обшаривая каждый уголок, наткнулась на пряжу, мягкую, пушистую, но сильно запутанную.
– И куда мне эту пряжу теперь?
– Распутывай, да в клубок сматывай, куда ж ещё? – удивилась Мышь.
– Но ведь…, – открыла, было, рот женщина и осеклась, ища конец нити.
Из глаз закапали слёзы. Ей почему-то сразу вспомнилась своя запутанная жизнь, где переплеталось хорошее и не очень, плохое и ужасное.
– Поплачь, конечно, пусть всё, что на душе накипело, отвалится, – ткнула её носом Мышка.
Надежда погладила серую шёрстку и начала сматывать клубок. Нить путалась, сминалась, местами походила на жёваную мочалку, но всё же дело продвигалось, и вскоре клубок был готов.
– А теперь вспомни, – обратилась Мышь к женщине, – как ты выходишь из трудной ситуации.
– Да по-разному. Смотря, какая ситуация.
– Но ведь что-то общее есть в твоих действиях? – настаивала Мышь.
– Ну я обнимаю кого-нибудь из родных и говорю, что любая ситуация всегда оборачивается в мою пользу.
– Раз родных рядом нет, обними меня и говори что там надо!
Надежда погладила мышь, приобняла и произнесла заветные слова. В тот же миг вспыхнул свет, и Надежда со свертком подмышкой, клубком в одной руке и Мышью в другой, оказались в огромном зале. В глубине мерцала огнями высоченная ель с множеством украшений. Хлопушки и шары, бусы и серпантин, различные фигурки и конфеты – чего только там не было. Каждое украшение – произведение искусства.
– Разве сегодня Новый год? – изумилась Надя.
