Так я похоронил их обоих в течение месяца и остался один. Как сбитый пес без маяка и ориентира. Спас меня Фари. Он вытягивал меня и отдирал от пола, это он не давал мне сдохнуть от запоя и залезть в петлю.
Я знаю Фари еще со школы. Ребенок иммигрантов, Эдик даже пары слов не мог связать поначалу, но все же мы сдружились. Фари всегда думал на десять шагов вперед, таким же он и остался.
Соловей подтянулся позже, когда я уже дрался как черт в боях без правил. Он тоже выходил на ринг, мы были противниками, но после начали биться не против друг друга, а против других. Свои первые деньги мы заработали, крышуя мелкий бизнес. По факту, это было ничто иное как рэкетирство.
Потом был брак. С дуру, по-молодости. Я хотел чем-то заткнуть эту дыру, новая семья и все такое, но идея оказалась бредовой. Брак был неудачным, любить мы не умели, хранить верность в двадцать пять лет тем более.
После этого я зарекся больше ввязываться в это дело, и мне было заебись, но денег все же было мало. Власти вообще не было, о нас почти никто не знал, и нас никто не уважал, потому мы с Фари начали включать голову и работать не только кулаками, но и мозгами.
Так появился “Прайд” — моя новая семья, которую я формирую сам. Это наша безопасность, наш круг и доверие. Здесь только свои и нас это устраивает, мы сделали это сами.
Я не помню, чтобы за первые десять лет мы хоть раз с Фари брали отпуск. Этого просто не было, нам было не до того, мы поднимались по этой невидимой лестнице, доказывая, кто тут настоящий хозяин города.
Толком без связей, влиятельных родителей, держались на одном только азарте. Сначала было сложно, молодых и голодных нас не воспринимали, но мы успешно доказывали, что сильнее, умнее, и агрессивнее всех.
Поднятся туда, где я сейчас нельзя, оставаясь белым и пушистым. По правде, наши руки по локоть в крови, хоть ее уже не видно под белыми манжетами.
Когда Брандо подрос, мы взяли его к себе. Он тоже часть семьи, часть Прайда также, как и Ганс, Моника и Вера, которая нас подкармливала еще тогда, когда мы были голодными ничейными зверями.
Чародей, Гафар, Святой, Шах, Бакиров. Они уже не часть Прайда, но товарищи, некоторые из них мои должники, а некоторым я сам должен.
Я их всех знаю, я с ними рос. С кем-то дрался, с кем-то просто делили территорию.
Я наращивал связи постепенно, и теперь это здорово выручает, но вместе с приятелями я также наживал врагов. И чем выше теперь я поднимаюсь, тем больше народу хочет бросить сырую землю на мой гроб.
***
Эта девочка с переливающимися глазами сирены. Проблема, дите, головняк. Она начала чудить уже в первый день и я сразу пожалел, что не сплавил ее Королю.
Дарья. Даша. Дерзкий воробей с запахом пьяной вишни.
Ей было жалко цветов. Я такого бреда в жизни не слышал. Ну что за ясли, кого я вообще в клуб взял?
Ее большие глаза были наполнены слезами, сверками, сияли, переливались от ярко-голубого до темно-фиолетового. Хамелеонша, блядь.
Эта девочка была такой странной, и я никак не мог понять, как можно быть такой. Кто жалеет цветы? Они сдохли как только их срезали, а она к груди их прижимала и кровь лилась по ее порезанным рукам.
Я ее не понимал и понимать не пытался, но почему-то взгляда отвести от нее не мог, хоть и смотреть там не на что. Она зеленая, мне такие не нравится, но она маячила перед глазами. Бесила меня, выводила. Женщина, блядь. Смешно просто.
