Привет, я Эльвис! Бизнес без фильтров. Как парень из станицы построил компанию – лидера рынка - страница 10

Все это время мы обсуждали случившееся между собой, звонили родителям, пытаясь организовать переговоры с милиционерами, но с их стороны был полный игнор. Они даже не отвечали на вопрос, по какому адресу мы находимся. В какой-то момент мы додумались остановить прохожую девушку и спросить у нее улицу и номер дома. Сначала она не понимала, откуда к ней обращаются, но после фразы «Мы внизу, на уровне ваших ног» она присела и наконец увидела нас. Так мы узнали наши координаты.

Тут в комнату зашла сотрудница в форме, раздала нам пустые бланки с просьбой подписаться и обещала после этого отпустить домой. Как-то от родителей я слышал, что подписывать пустую бумажку нехорошо, поэтому с гордо поднятой головой, уверенно, даже, может, немного надменно, создавая иллюзию понимания своих действий, сказал: «Я подписывать не буду». Она нахмурилась, повернула недовольное лицо в сторону моих друзей. Они взглянули на меня и тоже уверенно отказались, видимо, я произнес свою фразу достаточно твердо. Этот поступок не впечатлил женщину в погонах, поэтому она сказала, что мы будем сидеть здесь до завтрашнего утра, схватила листы и вышла из комнаты, хлопнув дверью.

Прошло еще два или три часа, на улице стемнело, и от нашего хорошего настроения не осталось и следа. Я готов был отдать все заработанные деньги, лишь бы меня отпустили, очень уж хотелось есть и спать. Но чем дольше мы сидели, тем меньше было уверенности, что мы отсюда вообще выйдем. В то время мало у кого были машины, а с общественным транспортом тоже было туго, поэтому, пока мы спокойно грустили в бесплатном государственном отеле, наши родители скооперировались и пытались всеми возможными методами решить вопрос.

Время близилось к 12 часам ночи, ситуация выглядела тупиковой. Кто-то из ребят предложил подписать пустые листы, и это уже не выглядело глупой идеей. Взвесив все за и против, мы коллективно решили, что, по сути, нам могут туда вписать только то, что мы были в другом городе без родителей, и, скорее всего, будет какой-то минимальный штраф. Поэтому мы подписали бумаги и уже более спокойно ждали родителей, так как милиционеры начали после этого идти на контакт и даже по телефону пообщались с моим отцом и сориентировали, куда ехать и где нас забирать.

Когда приехали все наши родители, был уже час ночи. То есть мы просидели более семи часов. Какое было состояние у подростков, думаю, вам понятно, но с появлением родителей появилось чувство безопасности. Воссоединив родителей и детей в одном кабинете, один из офицеров начал рассказывать, какие правонарушения мы совершили. Открыв рот и расширив от неожиданности глаза, я узнал, что мы якобы нарушили три административные статьи. Моему негодованию не было предела, тогда я впервые в жизни непроизвольно заматерился перед отцом, который, с одной стороны, знатно удивился, а с другой – будто удостоверился в моей правоте. Поставив на паузу мой монолог, папа взял всё в свои руки и провел отличный раунд переговоров, после которого все подписанные бумаги порвали при нас.

Это была победа! В два часа ночи мы все же вышли из участка и поехали домой. Это был последний раз, когда я работал на той самой «бирже труда».

Мне 19, я живу в Подмосковье. Осознав, что мои перспективы в спорте призрачны, я принял тяжелейшее решение повесить бутсы на гвоздь. Такую пафосную фразу используют, когда заканчивают карьеру. Карьеры у меня как таковой и не случилось: за все время мне не предложили ни одного профессионального контракта. Ужасное чувство, когда всё, к чему ты шел всю жизнь, в один момент просто испаряется и перед тобой остается сухая, жестокая реальность, которая будто шепотом приговаривает на ухо: «Всем же понятно было, что у тебя ничего не получится, зря ты столько лет жил в розовых очках и думал, что чем-то отличаешься от большинства». Кажется, тогда у меня было преддепрессивное состояние, мне не хотелось ничего делать, хотелось лишь пить пиво и тосковать о несвершившейся карьере.