– Что случилось? – спрашивает Марк.
– Да что за жизнь… Старшие хамят, всем плевать на других, заняты только собой… Оксана и подавно меня с ума сводит, кромешный мрак, я ни к чему такому не готовилась. Теперь еще за Шуркой надо черт-те куда тащиться. Нет сил! Уже и просыпаться утром не хочется.
Все молчат.
Мама всхлипывает все сильнее. Марк обнимает маму.
– Ну ладно тебе, – говорит он. – Дети как дети! Отлично ты их растишь. Просто их многовато, у старших трудный возраст, но это же пройдет. Без Оксаны, ну да, было легче, но что ж теперь, вытянем и Оксану…
– Скорее, это она нас всех утопит, – всхлипывая, бормочет мама.
– Ну погоди, ты ее знаешь всего несколько дней, сначала со всеми сложно. Помнишь, какой Шурка была? Хочешь, сгоняю за ней в Тверь?
– Да нет, им я нужна, это же я ее опекун… Может, Даньку призвать к ответу… Где он там все время шляется?
– Ну давай я сам с детьми посижу, займусь с ними чем-нибудь… творческим. Встречу в галерее все равно перенесли.
– Спасибо. Давай.
Мама обнимает Марка, хлюпая носом.
Рома в наушниках рисует картину. На ней Шляпник и Лея танцуют. Рома задумчиво сидит над рисунком.
Оксана входит к нему, обернутая полотенцем.
– Ромик, привет! А я помылася вот! Как дела у тебя? Рисуешь что?
Рома ничего не отвечает.
Оксана смотрит на рисунок.
– Хорошо тут нарисовал! Слушаешь что?
Оксана кладет руку ему на плечо, ухом касается наушников.
– Громко ты! Ты потом глухой уже.
Оксана, издавая неприятные звуки, принимается рыться по Роминым ящикам. Рома не обращает на нее внимания. Оксана находит пачку антидепрессантов и Ромин кошелек. В кошельке три тысячи рублей. Оксана их вытаскивает.
Дверь открывает мама. Оксана поспешно прячет деньги и таблетки за спину.
– Оксана, ты что тут делаешь в таком виде? – спрашивает мама. – У нас дома нельзя ходить по комнатам в полотенце!
– Хочу и хожу! – говорит Оксана. Выбегает из комнаты.
– Рома, ты не хочешь поехать со мной за Шурой? – спрашивает мама. – Мне одной как-то уныло.
Рома снимает наушники.
– Мам, у меня психотерапевт, помнишь? Ты мне еще денег на него дала.
– Хм. Ну да.
Даня сидит в университетской столовой и ест гречку с котлетой. Перебирает письма таинственной Никто. Смотрит на коробок, в котором лежат елочные иголки.
У Дани звонит телефон. Он заинтригован, но это всего лишь мама.
– Данька, не съездишь со мной за Шуркой? Она ногу сломала в своем санатории, не знаю, как я ее до дома дотащу!
– Мам, у меня еще пары сегодня.
– А нельзя пропустить?
– Там отмечают.
– Поняла! Ну ладно.
Столовая постепенно пустеет. Даня продолжает изучать послания.
Рома слушает песню в наушниках, идя по бульвару.
Metallica: «It tears me and I bleed. And I bleed ye-e-e-a-ah».
Сидящие на скамейках люди разговаривают и смеются, глядя в его сторону. Рома отводит взгляд. Кто-то смотрит на Рому. Рома отводит взгляд. Кто-то улыбается.
Metallica: «Can’t stop to save my so-o-o-o-o-oul».
Кто-то позади весело разговаривает. Рома спотыкается, его походка становится неуверенной и неуклюжей. Рома надевает капюшон. Отводит взгляд.
Metallica: «I can’t take it. I can’t take it».
Рому трогают за плечо. Он оборачивается, видит Ди и Шляпника с танцев. Снимает наушники.
– Чё как? – спрашивает Ди.
– Нормально, – отвечает Рома.
– Точно нормально? – спрашивает Шляпник. – У вас такой отстраненный вид. Вы будто в облаке холодного тумана.
– Мне нужно идти.
