– Ганс, – прошептала Гретель, дёргая брата за рукав и указывая на объявление. – Может, нам не стоит…
– Это просто запугивание, – отмахнулся он, хотя его голос звучал не так уверенно, как раньше. – После коллапса они объявили половину города запретной зоной, но никто не следит за этими территориями. У ДТБ не хватает ресурсов даже на патрулирование центральных районов.
Подойдя к терминалу для покупки билетов, дети обнаружили первое серьёзное препятствие – у них не было достаточно кредитов для двух поездок. Родительские счета находились под контролем системы социальной опеки, которая строго лимитировала расходы. Прямой доступ к ним дети получали только для покупки продуктов в определённых магазинах и оплаты учебных материалов.
– У меня есть идея, – прошептала Гретель после минутного размышления. Она вытащила из кармана куртки маленькую фигурку – голографическую брошь в виде бабочки, подарок матери на последний день рождения. – Это ручная работа, настоящая, не напечатанная. Можно продать.
– Нет! – запротестовал Ганс. – Это же мамин подарок!
Гретель сжала брошь в ладони.
– Она бы поняла. Если мы правы, и она действительно… – она не договорила, но Ганс кивнул, понимая, что сестра имеет в виду.
Они направились к ближайшей торговой точке – маленькому киоску, где сидел пожилой мужчина с имплантированными в руки инструментами для мелкого ремонта электроники. Гретель знала его – господин Вонг иногда чинил их домашние приборы, когда те ломались.
– Хорошая вещь, – пробормотал он, рассматривая брошь через увеличительное стекло, встроенное в его левый глаз. – Ручная работа Марии Ливински. Редкость сейчас. Дам тебе триста кредитов.
– Пятьсот, – твёрдо сказала Гретель. – Она стоит минимум восемьсот.
Господин Вонг хмыкнул, но его механические пальцы, настроенные на считывание эмоций через микровибрации, уловили решимость девочки.
– Четыреста пятьдесят. И ни кредитом больше.
Сделка была заключена. Теперь у детей хватало не только на билеты, но и на небольшой запас продуктов и даже простейшие средства защиты – респираторы и одноразовые очистители воздуха, которые могли пригодиться в промзоне.
Вагон ПодЛинии был наполовину пуст – Восточная ветка никогда не пользовалась популярностью, а после объявления промзоны карантинной территорией пассажиров стало ещё меньше. Гретель и Ганс сели у окна, наблюдая, как за пределами транспортного туннеля мелькают городские пейзажи. Постепенно сверкающие небоскрёбы делового центра сменились фабричными зданиями и старыми складами. Краски потускнели, ухоженные парки уступили место заросшим пустырям, где среди травы виднелись остовы заброшенной техники.
– Следующая остановка: "Промзона-6". Конечная станция Восточной ветки. Проверьте свои вещи и не забывайте личные устройства. Внимание! Данная территория находится в зоне повышенного технологического риска. Рекомендуется не использовать персональные электронные устройства без необходимости, – объявил механический голос из динамиков.
Поезд замедлился и остановился у платформы, которая, в отличие от центральных станций, не имела ни голографических указателей, ни интерактивных панелей – только старые электронные табло и несколько тусклых ламп. Дети вышли из вагона и обнаружили, что кроме них на станции никого нет, если не считать одинокого робота-уборщика, методично собирающего несуществующий мусор в углу платформы.
