Саррах повела меня по коридорам, выводя из зала. Остановившись на крыльце, она побарабанила пальцами по ключицам.
– Я же сказала, что все хорошо закончится, – сказала Саррах, глядя куда-то мне за спину.
– Почему Прокурор-то была за меня? – спросила я.
– Она не на твоей стороне. Она на стороне Белиала. У женатых часто решения совпадают, если брак удачный, а это, поверь мне, очень удачный брак. Хотя кто бы мог подумать в свое время, что Бел женится на аристократке.
Я слегка приподняла брови, но ничего говорить не стала. Я скрестила руки на груди, складывая крылья на манер плаща.
– Мне можно будет забрать кое-какие вещи из дома? – спросила я.
– Я не знаю, но скорее всего да, – Саррах кивнула. – Как только в них закончат копаться.
– Как будто бы мое бельишко может помочь найти папу, – фыркнула я.
– Пандора.
Глаза Саррах стали очень серьезными, даже излучаемый ими свет притих. У нее на левой щеке играл солнечный зайчик, проскочивший между рукой и плечом статуи одной из Грехов, но он пропал, словно сам мир решил подчеркнуть серьезность момента.
– Лучше спрячь эту любовь, полукровка. Зови его Люцианом, в идеале – не зови никак. Чем сильней ты его любишь, тем больше ты вредишь себе. Тем больше все уверяются в том, что ты его верный последователь. И тем больше за этим будут следить. Не зови себя дочерью Люциана Неверящего, лучше говори, что ты безродная.
Я помолчала немного, соглашаясь с ней этим молчанием, аккуратно перенесла вес с одной ноги на другую, а потом не выдержала и все-таки спросила:
– Так теперь всю мою жизнь будет?
– Обстоятельства иногда изменяются, – Саррах пожала плечами. – Твою сумку тебе вернут в тюрьме. О, а вот и Гектор. Он тебя проводит.
Нефилим, который за последние две недели стал моим постоянным спутником, подошел к нам. На щеках у него застыл румянец, и почему-то это сделало его более нездоровым, уставшим на вид. Я приветствовала его, аккуратно подняв руку.
– Саррах! – треск каблуков раздолбал звуковое пространство в клочья, я даже поморщилась от громогласного цоканья.
Адвокат повернулась лицом к Прокурору.
– Это скорее исключение, – сказала Прокурор, останавливаясь на почтительном расстоянии метра в полтора. – Что мы совпали.
– Я понимаю. Но мне решение Белиала пришлось по душе больше, – светлая кивнула в мою сторону. – Она хорошая девочка. Посмотри, совсем не похожа на Циана.
Прокурор окинула меня внимательным, цепким взглядом. Пальцы на черной папке сжались чуть крепче, белизна начала заползать на ее кожу, окрашивая костяшки. Я уставилась ей в глаза, в ее невероятно худое лицо с впалыми щеками, в ключицы, виднеющиеся в вырезе ее строгой рубашки.
– Как по мне, копия отца, – сказала Прокурор. – Внешне.
Я как можно небрежней пожала плечами, мол, происходящее меня мало волнует. Прокурор медленно просканировала взглядом меня еще раз, и потом перевела взгляд обратно на Саррах.
– Дети не ответчики, – сказала адвокат.
– Я знаю.
Последнюю фразу Прокурор произнесла тихо, но решительно, и в тоже время в ее голосе мне прочитался след давно забытой боли. Я посмотрела на ее напряженное, застывшее лицо и подумала, что она потеряла кого-то очень дорогого в прошедшей войне. Любимого, родственника, а может, всех сразу. Много существ погибло во время Восстания, а после погибло еще больше. И меня даже радовало то обстоятельство, что вешать на меня эти трупы Прокурор не собирается.
