Владимир подумал в растерянности, удивлённо пожал плечами, произнёс:
– Зачем ему конь?..
Тут он вспомнил:
– Ну да, он же работал на конюшне! Лошадью управлял словно циркач. И всё равно не пойму… – Снова пожал плечами. – Зачем ему конь, да ещё из металлолома?.. Ностальгия что ли разыгралась по лошадям? Наверно не нашёл – из чего ещё соорудить фигурку лошадки. Захотел себя потешить.
– Фигурку? – Инга выкатила глаза. – Да это не фигурка!.. Это конь в реальных его масштабах! Там одни его ноги сколько места заняли… у меня под яблонями…
Как и обещала она повела его показать. Проследовав мимо первого вольера, в котором по обыкновению рассиживал Нунэ, они сделали вид, что заняты своими делами и невозмутимо прошествовали не глядя на него. Позади всех сараев их вниманию открылось незаконченное изделие из разных многочисленных деталек, преимущественно покрытых ржавчиной. Там лежали ноги коня, соединённые между собой частями брюшины – всё было собрано из бесхозного металлолома.
Владимир Фёдорович присел, взялся за одну железную ногу.
– Посмотри, как искусно он сделал копыто, – произнёс он, восхищаясь увиденным. – Почти как настоящее – не каждый скульптор такое повторит. Я бы сказал: ни один человек такое не повторит. Глянь на мускулы: каждый тщательно проработан – я знаю лошадей, всё детство провёл в их компании. – Он поднялся и подбоченился. – Знаешь что!.. Когда приедет электрик, накрой-ка ты это… нерукотворное творение, к примеру… чёрным полиэтиленом, а то у того могут возникнуть вопросы.
К приезду электрика конь увеличился на целое туловище. Инга, разглядывая его дутые бока и такие же наливные части бёдер, прикинула – сколько он может весить и поняла, что без манипулятора его с места не сдвинуть – и это в отсутствие головы и шеи. Ей понадобился не только полиэтилен, потому как того не хватило, но ещё пришлось волочить из хозблока всякий рубероид, да старый тэн, чтобы изделие нигде не выглядывало, потому как электрик будет влезать на стремянку, да просверливать под крышей – и всё это в непосредственной близости. Пусть думает, что здесь хранят навоз, либо кучу чернозёма. В душе она злилась на Призрака: от безделья тот затевал всякие такие заморочки, которые впоследствии надо будет как-то исправлять, и заморачиваться придётся ей. Примером тому могла послужить история с заложницей Яной, запертой в старом доме – Инга не один день наводила порядок после её пребывания, чинила и исправляла.
Ещё через неделю конь обрёл другие недостающие части: шея его была так же внушительна, но самой впечатляющей оказалась голова. Иконников-младший специально вырвался, чтобы взглянуть собственными глазами на завершённое изделие и узнать, чему поражалась Инга.
Конь был собран, он уже не лежал, а стоял, как и подобает коню, но Инга с Владимиром терялись в догадках: как такую тушу смог перевернуть дохлявый Нунэ? Голова не просто соответствовала лошадиной – у этой лошади был совершенно живой взгляд. В какой-то момент им показалось, будто конь повёл на них зрачком – Инга в испуге отпрянула.
От Нунэ было бесполезно ждать объяснений, он как всегда отмалчивался. Владимир Фёдорович пребывал в состоянии, готовый призвать кого-нибудь в помощь для понимания всех этих действий, он так и говорил Инге: «Давай поищем специалиста, расскажем ему всё, попросим совета». Инга и слышать не хотела, это было опасно.
