— Птиц! А это может сработать!
Ворон удовлетворенно кивает.
В академию возвращаюсь незадолго до завтрака. Осторожничая и поглядывая по сторонам, торопливым шагом направляюсь к общежитию. Миную злосчастный фонтан, у которого в столь ранний воскресный час никого нет. Вхожу под сень гигантской статуи Хрюстона — духа-хранителя академии Шан-Дарах. Воин с клыкастой кабаньей головой, толстым животом и огромным топором в руках внимательно следит за мной маленькими глазками, пока я, по давнему обычаю, выкладываю на подножье желуди — на удачу.
Спешить стоит. Вызвав меня, Руфус сохранил лицо перед свидетелями, но это отнюдь не значит, что мне можно расслабиться до часа икс. Его прихвостни не упустят возможности напакостить по мелочи. Особенно Люсиль Берки со своими подружками — такими же ящерицами и злыднями, как и она сама. Всем известно, как эта компашка умеет портить жизнь, а мне нужно явиться на дуэль во что бы то ни стало.
До своей комнаты на третьем этаже общежития добираюсь без приключений. Как учила Гейл Мандрейдж, моя соседка проклятийница, прежде чем открыть, проверяю дверь на предмет всяких нехороших вещей и обнаруживаю что-то новенькое.
Судя по магическому фону — проклятье предназначено для любого, кто захочет эту самую дверь испортить. Например, написать гадость или облить чем-нибудь мерзким. Рискнувшего покуситься на святое ожидает онемение рук или мгновенная тошнота. Или что-нибудь еще, на что хватит изощренной фантазии Гейл — лучшей проклятийницы потока.
Хотя нет. Тошнота вряд ли. Опытным путем мы давно определили, что под дверью нам такое больше не надо. С теплом подумав о своей соседке, улыбаюсь и захожу в наш блок. Время раннее, многие еще отсыпаются после субботних тусовок, и Гейл не исключение, так что стараюсь не шуметь. В случае с проклятийниками спонтанное пожелание чего-то недоброго чревато последствиями. Потом снимать замучаешься.
Пока мнусь в общей гостиной, тесной и слегка пошарпанной, решая, стоит ли прямо сейчас сбегать на завтрак или не рисковать, из своей комнаты появляется заспанная Гейл Мандрейдж. Ее заспанность выражается, пожалуй, только в естественном цвете губ и отсутствии очков. Если бы не халат, в который Гейл кутается, кто-то другой и не понял бы, что она только что поднялась с постели.
Очки Гейл носит не из-за плохого зрения. Отнюдь. Магкоррекция хоть и стоит дорого, зато действует стопроцентно. Но в случае с Мандрейдж — это особый артефакт. С одной стороны, они усиливают ее чувствительность к проклятиям, позволяя лучше видеть плетения, а с другой — защищают окружающих от дурного глаза самой Гейл. Так всем спокойнее.
— Привет! — здоровается подруга чуть хриплым ото сна голосом и поправляет без того идеальные, волосок к волоску, черные волосы. — Уже вернулась?
Уходя вчера, я сказала, что поеду домой. И почти не соврала, ведь действительно навестила тетушку Марджери. Правда, только для того чтобы умыкнуть артефакт абсолютного подчинения. Надеюсь, тетя Марджери не сразу заметит подмену…
— Угу, — с запозданием киваю соседке. — С добрым!
Получается не слишком радостно, и Гейл смотрит с подозрением. А затем подходит ближе и, щурясь, несколько мгновений пристально меня разглядывает. Как обычно, в этот момент в животе все сжимается от томительного ожидания.
— Ну что?
— Обычная невезуха, никаких проклятий. Но, если хочешь, могу что-нибудь сделать.
