Про Максима и Гелю, или Счастлив по принуждению - страница 20

Прозвучавший монолог был настолько комичным, насколько полным пафоса и благородства. Физрук молча достал из кармана пачку Беломора, сложил одну папиросу и сунул ее себе в уголок рта. Затем он протянул пачку трудовику, предлагая ему взять себе папиросу.

Но в ответ услышал: «Мерсис, но я предпочитаю выкурить после дуэли».

Физрук пожал плечами, как бы говоря, что – «воля ваша». Положил папиросы в карман, и ничуть не стесняясь трудовика, залез в его тумбочку и достал две бутылки водки. Трудовик, сохраняя спокойствие, с достоинством и гордостью осмотрел извлеченные из недр тумбочки его же бутылки.

И произнес: «Заметьте, не я предложил это оружие».

И подойдя стремительной походкой к верстаку, расстелил на нем газету, которую достал из кармана. Положил на нее два огурца, четвертину нарезанного черного хлеба, и банку кильки в томатном соусе.

«К барьеру!» – крикнул трудовик физруку, решительно показывая ему место напротив него.

Наутро, уборщица тетя Зоя, обнаружила в кабинете труда два почти бездыханных тела.

Трудовик и физрук сидели обнявшись, и один говорил другому: «Полагаю сударь, что у нас ничья».

А потом физрук взял пустую бутылку водки и со словами: «Так не доставайся же ты никому!» – разбил ее об пол.

За что и получил по башке черенком швабры от тети Зои, разъярённой этим событием. А нет, обманул я вас. Всё-таки скорая понадобилась. Физруку наложили-таки пару швов на голову. Но он этого не помнит, потому что был в полной отключке. А географичка так и осталась, пока что, бесконечно недосягаема для обоих воздыхателей. И их противостоянию за ее руку и сердце, еще суждено было продлиться на неопределенный срок.

Геля и Балет

Глава

III

Жизнь, заставляет нас вертеться, Балет здесь вовсе не причём.

Лишь паутинкою морщины, Тебе расскажут, что по чем.

С чем обычно ассоциируется СССР? Наверное, с черной икрой, матрешкой, может с медведями, сильными морозами и конечно, с балетом. Хоть балет не исконно русский вид искусства. Но, тем не менее, весь мир с замиранием сердца смотрит на балерин и балерунов из нашей великой, не побоюсь этого слова, страны. «Лебединое озеро», «Щелкунчик», «Жизель», – вот далеко не полный список того, что заставляет нас плакать как детей от переполнения чувств в наших ранимых сердцах. И это, несмотря на вероисповедание, принадлежность к государству, цвет кожи и наличие образования. В нашей стране к балету особое, трепетное отношение. Отношение, заложенное многолетней практикой, бередящей инстинкты. Когда, прибегая домой после школы, или садясь в удобное кресло после трудового дня, ты включаешь телевизор и видишь на его черном экране танцующих в трико мужчин. Если после переключения программы смысл картинки не меняется, то наш человек интуитивно начинает понимать, что в стране грядут перемены. Что в очередной раз умер Генеральный Секретарь ЦК КПСС. Или случился переворот, как это было в августе 1991года. Вся страна надевала траурные черные одежды, шла в одном строю к месту поклонения

и отдачи последних почестей великому и неповторимому вождю. Искренне считая, что страна понесла большую утрату и никто и никогда не сможет заменить великого вождя на его почетном месте. И уже на следующий день находился новый вождь, которому рукоплескали не менее, чем старому.

А страна продолжала идти выбранным коммунистической партией путем, к обозримой, но не достижимой цели, – «всеобщему коммунизму». Максиму, кстати, тоже довелось принять участие в подобном мероприятии 10 ноября 1982 года. Когда умер Владимир Ильич Брежнев. Максима, как и других его одноклассников, обязали нести почетный караул у портрета великого вождя, перевязанного черной, траурной лентой, и обложенного со всех сторон похоронными венками от администрации школы, родительского комитета, и учащихся всех классов. Мальчикам и девочкам надлежало прийти в школу в отутюженной, чистой, школьной форме. Девочки – с черными бантами на голове. Стояли у портрета попарно, – мальчик и девочка. Смена происходила каждые полчаса, с тем, чтобы дать возможность постоять у портрета вождя всем желающим. Ребятам начальных классов, конечно, вся эта катавасия, – ехала, болела. Им бы лучше в футбол дали поиграть. Но, неусыпно бдящие за ними учителя, строго на них поглядывали, не разрешая даже почесаться в заднице, когда этого так хотелось.