Геля тоже хотела встать в почетный караул у портрета. И очень сильно настаивала, чтобы ее поставили вместе с Максимом. Она даже ради этого заставила маму купить ей новый, белоснежный передник к школьной форме. Но директор школы ей не разрешил, мотивировав свой отказ тем, что если она встанет рядом с Максимом, то перекроет почти весь проход по итак узкому коридору. Ей в лицо он, конечно, такое побоялся сказать и попросил классного руководителя, учителя математики, придумать что-нибудь. Тогда Ирина Александровна, придумала для Гели ответственное задание, которое она могла поручить только ей, и никому другому. Геле надлежало встать у входа в школьную столовую, и никого, подчеркиваю – никого, так ей объясняла математичка, не пропускать в столовую, до особого распоряжения директора, соблюдая при этом дисциплину и тишину, в этот траурный для всей страны день. Об этом Геля и объявила Максиму с грустным, но в тоже время гордым от важности порученного дела видом.
«Извини, Любовь моя, – произнесла Гелечка, и чмокнула Максима в нос. – Не смогу сегодня быть с тобой. Мне поручено архиважное дело».
Максим понимающе, с напускной грустью в глазах помотал головой и произнес тихо, как будто про себя:
«Печаль-то какая».
Геля, уходя, не расслышала, что он сказал и, обернувшись, попросила его повторить. И тогда Максим погромче произнес: «Буду скучать!»
А когда она скрылась за поворотом, победно выдохнул и даже повеселел.
На входе в помещение школьной столовой скопилась толпа жаждущих не только умственной и духовной пищи, но и тех, кто просто хочет жрать. Впереди стояли первоклашки, которых специально, для того чтобы они были первыми и их не вытолкнули из очереди старшеклассники, отпускали с урока пораньше. За ними уже толпились все остальные. Шум недовольства нарастал с каждой секундой. Учителя начальных классов с негодование просили Гелю пропустить хотя бы малышей. Но Геля, преисполненная своей ответственности, стояла на своем.
Без специальной команды директора школы никто в столовую не пройдет. Дело принимало серьезный оборот.
Директор школы даже и не зал о том, что он отдал такое распоряжение. А классный руководитель Гели, который все это придумал, не мог убедить ее в том, что директор разрешил запускать в столовую.
«Только с личного разрешения директора школы!» – стояла на своем Геля.
Да хрен бы с ним, ведь нетрудно же попросить директора, чтобы он подошел к Геле и отдал ей распоряжение. Так думала Ирина Александровна. Но директор школы, как на зло, уехал в отдел образования города. А мобильных телефонов тогда не было.
«Гелечка, – умоляла ее Классуха, – ну пожалуйста, впусти всех поесть. У нас образовательный процесс ломается».
Но невозмутимый вид Гели говорил Классухе о том, что она совершила ошибку, поручив Геле это задание.
«Благими намерениями выстлана дорога в Ад», – сказала Классуха географичке.
«А у врат этого Ада, стоит на страже Геля», – отвечала та ей в ответ.
В массах начали гулять слухи разного толка. Кто-то запустил слух, что кормить сегодня вообще не будут. Дескать, в школьной столовой найден труп дворника, и Гелю попросили никого не впускать до приезда следственной группы. Его голову в чане с борщом нашла повариха тётя Маша, которая его и зарезала. А из самого дворника сварила суп и нажарила для детей котлеты.
«Да нет, какой дворник, ничего вы не знаете», – говорил уже кто-то с другого конца очереди.
