Про Максима и Гелю, или Счастлив по принуждению - страница 23

этих самых чашечек, которое надо сказать, пахнет умопомрачительно, съесть все это, заморив червячка перед самим ужином. В это время по телевизору, который находился в поле зрения Гели, передавали балет «Лебединое Озеро». Геля увидела, как прима балерина на большом черно-белом экране начала крутить свое фуэте. Зачарованно глядя на крутящуюся балерину, она перевела взгляд на шашлык, подернувшийся к тому времени хрустящей и румяной корочкой. Потом обратно на балерину и снова на шашлык. Геля провела параллель, понятную ею одной, между шашлыком и балетом, и громогласно оповестила родителей о том, что непременно хочет стать балериной. Я уже как-то говорил, что с Гелей никто не спорил в её семье. В этот раз также решили не делать исключения из правил, посчитав, что если ей откажут в балетной школе, то это будет уже их проблема. В конце концов, преподавать балет можно и со сломанной рукой или ногой. И даже не побоюсь этого слова, – с инвалидной коляски.

Решено, сделано. На следующий день Геля с родителями отправилась в балетную школу, которая была одна единственная на всю округу, учитывая размеры города, в котором проживала Геля. Войдя в белоснежное здание богини Терпсихоры, с неизменным атрибутом в руках в виде бутерброда с ветчиной, Геля принялась с любопытством рассматривать портреты великих балерин и балерунов, висевшие на стенах этого заведения. Её горящие восторгом глаза, и падающие изо рта крошки бутерброда, вселили в родителей других детей животный ужас. Папа наклонился к уху мамы Гели и тихонько, чтобы Геля не дай Бог не услышала, произнес: «Надо вызывать три бригады скорой помощи, а не одну, как обычно».

Мама с удивление посмотрела на папу и спросила:

«Почему?»

Тот робко и довольно нервозно ответил: «Все пострадавшие в одну машину не влезут, это тебе не поход в зоомагазин с рыбками».

Мама понимающе кивнула и сказала: «Звони доктору Звереву. Он не будет переспрашивать и задавать глупые вопросы. Он знает, чем это все грозит».

И отец Гели быстрым шагом засеменил к выходу в поисках ближайшего телефон-автомата. Пока папа бегал вызывать бригады скорой помощи, всех детей с родителями пригласили на просмотр. Максим уже ждал ее на скамейке перед залом для просмотра, уныло повесив свою голову от безвыходности своего положения, так как Геля приказала и ему, быть на просмотре. Ведь она предполагала, что в дальнейшем именно Максим будет ее партнёром по танцам. Он еще втайне надеялся, что ни его, ни Гелю не возьмут в это очаровательное заведение, ради себя самого и ради будущего балетной школы города, в котором они проживали.

Сидя перед аудиторией, все присутствующие с недоумением посматривали на крупную девочку, пришедшею с очень взволнованными родителями, отец которой, спешно убежал в неизвестном направлении. На очень, очень крупную девочку! Одна задавака, в накрахмаленном белом, как первый снег платье, решила посмеяться над Гелей вслух, и сказала ей в лицо, подойдя почти вплотную, что она толстовата, чтобы быть балериной. Жаль. Очень жаль, что Советский балет так и не узнал имя этой прекрасной девочки. Потому что Геля, вставая со своего стула, случайно, подчеркиваю – совершенно случайно, наступила девочке на ногу. Это уже потом рентген показал множественные оскольчатые переломы всех пальцев левой стопы. А пока Геля никак не могла понять, почему эта красивая девочка, которая ведет себя так некрасиво, орет как сумасшедшая, хотя Геля ничего еще не сделала и даже ничего не успела ей сказать.