Про Максима и Гелю, или Счастлив по принуждению - страница 26

Наконец, отцу Гели удалось договориться с одним мастером, с которым его свел друг брата жены свояка. Не берите в голову и не пытайтесь понять, а то еще поймете. В общем, он был мастером краснодеревщиком в консерватории, и обещал сделать пуанты необходимого размера. Золотых рук мастер, скажу я вам. Когда Геля вошла в зал в своем наряде, пытаясь громко не шуметь, ударяя деревянным основанием пуант по паркету, прожектора осветительного оборудования балетной школы погасли, как бы давая понять всем присутствующим, что свет теперь не нужен; в зал вошла звезда. За ней в зал скромно вошел Максим, едва заметный на фоне своей спутницы, и робко прикрывавший причинное место, так не целомудренно выпиравшее из его белоснежных колготок. С Максимом оказалось легче всего. Старые белые колготки Гели, которые она носила еще в годовалом возрасте и чешки из первого класса, решили все проблемы. Демонстративно взяв Максима за руку и встав в начало строя, Геля сразу дала понять всем присутствующим, включая преподавателей, что с примой вопрос уже решён. Преподаватели и девочки, памятуя о том, что случилось с неизвестной балериной на пробах, которая по неосторожности и не знанию решила немного посмеяться над нашей звездой, решили не спорить и уступили пальму первенства Геле.

«Attention!!!! » – на неизвестном для детей языке, вдруг воскликнула утонченная, и довольно взрослая по меркам детей балерина.

Одета она была в черные, обтягивающие и без того ее худые ноги легинсы и белую футболку, которую сверху закрывала вязаная, наверное, ее бабушкой, кофта.

«Дети, меня зовут Ольга Васильевна, – представилась она. – А фамилия моя Лепешинская».

После того, как балерина представилась детям, на ее лице засияла радостная улыбка. Как будто дети должны были носить ее на руках, как только узнали ее имя и фамилию. Ее мама, назвала свою единственную дочь, в честь знаменитой бабки, которая некогда была довольно известной балериной. Одна ее фамилия открывала перед внучкой двери в лучшие балетные школы страны. Бабушка так надеялась, что внучка продолжит балетную династию, и вдохнет новый блеск в некогда знаменитую фамилию. Но, к сожалению, полученная на занятиях в балетной школе еще в юности травма, не позволила девочке покорить сцену Мариинки. И теперь ее удел был преподавание в балетной школе нашего городка. Соглашаясь на преподавание, она не могла себе даже представить, что ее ждет на этом поприще. Она не могла подумать, что работа с маленькими детьми может принести столько хлопот и добавить трещин и переломов в ее довольно хрупких костях.

Геля внимательно смотрела на своего нового кумира, пытаясь уловить каждое сказанное ею слово, в то время, как из – под резинки ее колготок, предательски торчал ее неизменный атрибут. Огромного размера бутерброд с колбасой.

«Девочки, начнем с разминки, – сказала еще не поломанная в своей новой жизни преподавательница балета. – Все-все-все. Быстро подошли к станку. Все встали в первую позицию и повторяем за мной».

Она подошла к станку и встала в первую позицию, показывая детям как надо.

«Смотрим все на меня, сомкнутая стойка, носки наружу, пятки сомкнуты».

Дети остались неподвижны и не тронулись со своего места.

«Tu n’entends pas?» – заговорила опять на непонятном языке тощая преподавательница.

И после секундной паузы, первой решилась Геля. Она решительно достала бутерброд из-под резинки, и с жадностью надкусила его. Затем, вернув его на прежнее место не глядя, взяла Максима за руку и шагнула к станку. Попытка встать в первую позицию сразу обнажила кавалерийский изгиб ног нашей юной балерины. Между коленями Гели мог бы пролезть волейбольный мячик. И все попытки преподавателя придать ее ногам строго вертикальное положение были обречены на провал.