Сделав несколько шагов, она перепрыгнула рельсы, но не приземлилась на землю, а продолжила лететь на расстоянии нескольких сантиметров от асфальта. Справа в здании была открыта дверь, а на бетонных ступеньках стоял алкаш в тельняшке, смотрел на ее коленки, пил пиво из трехлитровой банки и ухмылялся. Лене стало очень страшно, но, вопреки здравому смыслу, ей захотелось срочно войти внутрь этого здания. Она прошла по ступенькам, ощущая невероятное напряжение в ногах. Проходя мимо алкаша, вдруг подул сильный ветер, приподнимая края ее юбки, и она изо всех сил схватилась за ткань и стала прижимать ее к телу, чтобы мужчина ни в коем случае не увидел ее голые бедра и хлопчатобумажные трусики.
В этот момент она ощущала смесь странных чувств: с одной стороны, ей было безумно стыдно, что он сейчас увидит ее интимные места, с другой стороны, ей невероятно сильно хотелось этого. Она не знала, пережила ли бы она взрыв стыда, если бы вдруг сейчас стала совершенно голой, но была уверена, что это облегчило бы ее внутренние терзания.
Голой она не стала и даже смогла пройти мимо мужика в тельняшке в здание, напоследок оглянувшись и увидев, что причиной ветра, вздымающего ее юбки, был он сам. Это мужик-алкаш дул в ее сторону, сложив губы трубочкой, и почему-то это дуновение вызывало сильнейший ветер.
Лена зашла внутрь и с протяжным скрипом захлопнула массивную дубовую дверь, обитую каленым черным железом. Теперь она очутилась в огромном помещении с высочайшим куполообразным потолком. На стенах в металлических каленых светильниках находились свечи, создававшие приглушенный оранжеватый тусклый свет. На расстоянии одного шага от стен стояли, немного склонившись, черные монахи – люди среднего роста в черных матовых балахонах с длинными капюшонами, которые закрывали лица этих людей. По центру возле скамейки с белкой стоял один чуть более крупный монах. Кроме размера, он отличался наличием увесистой золотой цепи поверх балахона. Очевидно, он был главным здесь. Он приподнял голову и произнес:
– Лена, подойди ближе!
Лена немного подошла. Ей вроде бы хотелось сделать так, как говорит этот таинственный главный монах, и она двинулась навстречу, но почему-то ноги плохо слушались ее, и она чуть не упала, запнувшись носком правой ноги о булыжник. Да, в этом помещении пол был почему-то вымощен булыжником. Монах высоко поднял руку с указующим вверх пальцем и сказал:
– Ты должна идти!
Эхо разнесло его фразу: «Должна идти! Должна идти! Идти!!»
«Что за психоделическая обстановка?!» – подумала Лена. Стало как-то пусто и страшно, но она продолжила идти к нему. На следующем шаге еще один булыжник встретился с ее ногой, но она шла вперед, невзирая на препятствия и собственный страх. Точнее сказать, она совершенно перестала обращать внимание на собственное тело. Наткнувшись в очередной раз на камень на полу, она даже не сразу почувствовала, что он оставил рану на ее щиколотке. Лишь через пару шагов Лена ощутила, как по ее стопе струится какая-то жидкость. «Кровь», – сообразила она, переведя на мгновение взгляд вниз. Но тут же будто невидимая пружина вернула ее голову обратно, и она снова видела только главного монаха.
– Подойди ближе, моя родная! – произнес монах немного более тихим, но по-прежнему слегка странным и пугающим голосом.
Лена шла, ноги запинались о камни, кровь текла струйкой по ноге, собираясь в лужицы на мостовой.
