Пробелы и символы - страница 12

У меня же утро четверга началось как у людей, в 12 часов субботы. Заняться было нечем, голова-фонарь раскалывалась. Знаете, самое приятное в утре субботы – то, что четверг уже позади. 24 марта точно было спущено в унитаз (по календарю), а вот в душе всё также скребла выхухоль. Выхухоль появилась давно, 24 марта 2003 года. Интересный был день.

У моей тётки шиловжопе, и муж поп. Как ни странно, это говорит о ней гораздо больше, чем хотелось бы знать. Итак, своих детей у нее не было, зато она ненароком прознала про меня и решила действовать. Шиловжопе позвало её в дорогу. Задача перед ней стояла титаническая, но, как ни странно, на следующий день, 24 числа я участвовал в обряде крещения. Обычно у детей первое воспоминание о каком-нибудь празднике или поездке с родителями, а первое что помню я – волосатые батюшкины пальцы, хрустящий румяный хлеб, медный привкус воды в купели. Помню ещё, что очень боялся сделать что-то не то, ведь на меня смотрели все люди вокруг, лица с икон, особенно лица, понимаете, художник, писавший эти иконы, был по совместительству моей теткой. У тетки была странная мания писать иконы в стиле супрематизма. Она пыталась совместить в себе Малевича и детей, рисующих мелками на стене. Результат получался впечатляющим. Произведений искусства боялись не только дети, но и животные.

Однажды к ним в дом залетел шершень, тетка позвонила мужу-попу в церковь, тот обещал прибежать и всех спасти, но поскольку по описанию тетки выходило, что на дом накинулась какая-то тварь, ушастая, да плюс ещё и черная, муж подумал, что это бэтмен, и вызвал наряд. Приехали элегантные ребята, долго искали злосчастного шершня, но не нашли, поскольку тот упал замертво, увидев икону Симеона Верхотурского, целиком состоящую из кубов. Делать было нечего, ребята уехали, прихватив с собой 3 кровные тысячи.

Как бы то ни было, обряд состоялся, меня крестили, долгих 4 года я исправно ходил в церковь каждое воскресенье, молился по утрам, но время прошло, теперь от всего этого остался лишь блюз в голове 24 марта, появляющийся ровно по расписанию.

Над полем моросило. Пару дней назад прошел дождь, и из-под снега вылезла моченожелтая трава. Небо было окутано низкими, будто приземляющимися облаками, солнце плюнуло на Подмосковье и ушло греться в Занзибар. Промозглый, совсем не весенний ветерок отгонял одни капли, и приносил другие. Погода шептала. Подсуропили прогнозисты, обещая солнышко. Где ты, ясная звезда?

Я шёл и размышлял. Издревле дабы подчеркнуть женскую красоту, девушку сравнивали с природой. Голос с переливчатым журчанием ручья, нежность кожи с бархатностью лепестков майской розы, улыбку с лучиками солнца. В своё время над каждой частью женского тела писатели всех времён поизгалялись по-своему. Над всеми, кроме одной.

На их тему говорили все писатели без исключения если и не прямым текстом, то уж точно своим плохим почерком и несвежим юношеским дыханием между строк. Если начать говорить на эту тему словами классика, то можно говорить вечность, но как-то уже лень, поэтому попробую сам…

В глазах всегда лишь одна эмоция. Губы могут солгать, язык бровей освоить не под силу даже полиглотам и выпускникам иняза, а жестами ног можно показать лишь пару сотен эмоций. Выражений же глаз у женщин я лично знаю больше 2^28. К сожалению, большинство мужчин в душе неандертальцы и на все женские спектакли реагируют фразой:1 «Ну чё ты, Надь?» Женщин подобное расстраивает, они с упоением ревут, а затем смотрят в зеркало на опухший нос, но мужчине и это не интересно. Он ждет борща с котлетами, и чтобы зимние помидоры были вкуснее поролона.