Проблески последующего существования - страница 59

 А.; «Закон психических явлений. Я говорил, что неодушевленные предметы имеют душу».

 В.: Я этого не помню.

 А.; «Нет; я сказал следующее: «Возьми другую руку; я не амбидекстр [Здесь экстрасенс снова взял карандаш в правую руку]; что моя невестка способна рассказать историю и жизнь камня». Я хочу поговорить с тобой о вещах получше, чем названия, которые ты уже знаешь;

Я хочу рассказать о тестах, которые я могу показать».

В.; «Изменилось ли у вас мнение о силах субъективного разума? А как насчет телекинеза?»

 A.: Нет, не видел. Это центр силы души, и его можно использовать как при жизни, так и после смерти; его можно развивать, а разум проецировать в далекие страны; возможно воспитывать душу внутри нас – каждый человек может притягивать. Это то, что я знаю. Когда внутренняя душа требует, чтобы объект приблизился, она привлечет всю силу души вокруг его ауры. Да; это движет объект; не подсознание притягивает, а сила духа, которая может его двигать; это команда, которая движет, требование, которое создало силы для действия». В.: «Можете ли вы рассказать нам что-нибудь еще?»

 А.: «Нет, спроси меня – это придаст мне сил».

 В.: «Расскажите нам, мистер Хадсон, о ваших ощущениях после смерти. Можно ли описать ваше состояние как более счастливое, чем, когда вы были в теле?»

а.: «Я не знал, что умер; я, казалось, был там все равно. Смерть – это прогрессия; как прогрессивные столы для виста, вы продвигаетесь вверх. Я работаю там, как и здесь, только моя сфера более благоприятна».

 В.: «Что вы имеете в виду под словом «конгениальный»?»

А.: «Это души, которые находятся в одной и той же стихии прогрессии – «одна и та же почка», как говорят англичане».

В.: «Что вы думаете о моем фототесте?» (Здесь тест описан в Главе IV.

(Было описано духу.)

A.: «Это испытание только для сенситивов. Все существа являются медиумами большей или меньшей степени. В сознании медиума есть отпечаток пластины, и она чувствует это так же, как вы чувствуете, что завтра будет прекрасный день».

 В.: «Дух, чья фотография должна быть выбрана, находится там, чтобы помочь?» О.: «Дух-сила всегда там. Некоторые люди… Прочитайте то, что я написала – [тут миссис Джорджия встала со стула, чтобы принести еще бумаги] – вы раздражаете меня, прерывая мои мысли. Я старая душа, и устала… могу видеть силы; другие могут чувствовать их».

 В.: «Форма в духовном мире такая же, как и в материальном мире?»

 А.: «Она светлая, не отягощенная одеждой плотского несовершенства».

В.: «Прав ли я, предполагая, что духов больше привлекает к нам любовь, чем интеллектуальное сочувствие?»

А.: «Приходящие духи часто беспокойны, они ищут прежнюю жизнь и жилища, которые они знали при жизни, подобно тому, как старик ищет места своего детства.

 . . . . .

 В.: «Правдив ли феномен материализации?»

 A.: «Только немногие, кто достаточно ясно видит, могут это увидеть. Это правда, поскольку эта комната и мир наполнены светящимися формами, которые разрежили землю. Но именно ожидание приводит чудеса в исполнение. Иисус ожидал увидеть, как человек восстанет. Когда мы ожидаем и желаем, мы это делаем».

Носил более частный характер. Этот первый сеанс с миссис Джорджией длился более трех часов. Условия были превосходными. За пределами дома было очень холодно, сухо и ясное небо.

 Миссис Джорджия была очень заинтересована. Никогда прежде ее рукой не руководил столь странный или могущественный разум. Она не была спиритуалисткой; думаю, я могу сказать, что это был первый случай, когда она заподозрила, что является инструментом невидимой силы. Она любезно устроила так, чтобы я пришел снова, и надпись на Хадсоне продолжалась много дней в декабре и феврале. Я обнаружил, что она может писать любой рукой, когда разговаривала или читала, и в темноте; ни одно слово не могло быть расшифровано, если только бумагу не подносили к зеркалу или не клали на кусок белой «бристольской доски» лицевой стороной вниз, когда ее можно было прочитать с обратной стороны, если бумага была достаточно тонкой. Когда сила была сильной, она писала быстро; когда она была слабой, она писала медленно. Иногда карандаш был направлен от нее и под углом в шестьдесят градусов к бумаге; иногда он был направлен к ней и наклонен под углом в двадцать градусов к бумаге. Зеркальное письмо нетрудно освоить; но я никогда не слышал о ком-либо, кто мог бы писать с такой скоростью или отвлеченностью, как эта леди. Я не сомневаюсь, что даже в этом случае мозг сначала получил сообщение и побудил руку писать; но это было сделано таким образом, что было крайне маловероятно, что она осознавала хотя бы одно слово, пока текст не был переписан.