Когда возлюбленный находился рядом, Тара словно сбрасывала груз прожитых тридцати шести лет и начинала чувствовать себя девчонкой.
Плечо кольнуло, Нарис непроизвольно им дёрнула.
— Ой! Простите, госпожа! — пролепетала портниха.
— Ничего, продолжай. Долго ещё?
— Почти закончила. Надо только длину рукава подобрать. Я бы остановилась на закрытом крое. Вы будете выглядеть как настоящая саора***! — Швея сомкнула алую ткань на запястье. — Как думаете, госпожа, оставляем длинный?
— А они не будут сковывать движения?
— Будут немного… Но они скроют ваши… шрамы.
Десяток шрамов, оставленных вируанскими мечами, расчерчивали кожу предплечья. Они были напоминанием о Кровавой войне, о жертвах, принесённых ради мира. О свершившейся праведной мести за родных и друзей.
— Ладно. Пусть будут длинными, — согласилась Тара.
Она убрала выбившийся локон за ухо, провела пальцами по щеке, чувствуя неровности кожи. Жаль, что рваный шрам, тянущийся белесой полосой от скулы до подбородка, было не скрыть.
В дверь трижды отчётливо стукнули.
— Впусти, пожалуйста, это Ши, — попросила Нарис, именно так он всегда предупреждал о своем прибытии.
Портниха открыла дверь. Ши бесшумно шагнул в комнату и замер, уставившись на Тару.
— Я… — начал он, но в дверь вновь постучали.
Посетитель выбил костяшками пальцев короткую мелодию, по которой Тара Нарис распознала Зэра — посыльного на службе у градозащитников Томарана.
Девятнадцатилетний юноша подавал большие надежды. Сообразительный. Услужливый. Неприметный. Всё, что можно сказать о Зэре, увидев, — в нём ничего особенного. Худощавый, среднего роста, мышиного цвета волосы, невзрачное лицо, располагающая улыбка.
Прошло семь лет с тех пор, как Тара подобрала Зэра с улиц Омакпайи. Тот выпрашивал еду у прохожих, попутно обчищая их карманы. С Нарис это не прошло. Двенадцатилетнему карманнику по закону грозило лишиться руки, но Тара предложила юркому мальчишке сделку. Тот должен был помочь обличить опасного наёмного убийцу, а Нарис давала Зэру работу и кров в стенах градозащитников. Мальчишка справился блестяще и заслужил своё место, а позже — полное доверие Нарис.
— А это Зэр.
Портниха открыла ему. Зэр юркнул в комнату.
— Фу-ух, всё оббегал, чтобы вас найти! Хорошо, этого увидел. — Зэр махнул на Ши. — Еле догнал, думаю: где он — там и вы. И точно! Вы великолепно выглядите! — с восхищением во взгляде сказал он. — Словно пылающий Дух солнца, спустившийся с небес, чтобы дарить свет и тепло утомлённым от серости глазам.
— Спасибо, Зэр, — не смогла сдержать улыбки Нарис, чувствуя под подушечками пальцев плотное золотое кружево.
«Мой пылающий феникс», — так называл Тару возлюбленный, запуская пальцы в пряди её рыжих волос.
От его чарующего голоса мурашки бежали вдоль позвоночника, а по всему телу разливалась томная нега.
Нарис отказалась от традиционной вышивки в виде цветов на подвенечном платье и украсила его бессмертным фениксом, вздымающим крылья. Символ их негаснущей любви, преодолевшей все преграды.
— Готов подать прошение о том, чтобы всему высшему воинскому составу постановили ходить в платьях! Командующему Гунэису тоже бы пошло. Как думаете? — серьёзным тоном произнёс Зэр.
Ши кашлянул в кулак, было видно, что он с трудом сдерживал улыбку.
— Зэр, что у тебя? — смеясь, спросила Тара, представляя эту картину. Командующий Гунэис был преклонного возраста. От избытка мирной жизни форма перестала сходиться на его животе. Носил он только тёмно-синий, считая, что этот цвет его стройнит.
