- Ты слишком много думаешь, Жень. Прими ванну, посмотри хороший фильм, ни о чем не думай.
- Легко сказать: «не думай». У меня вся жизнь под откос, а ты тут философию разводишь.
- А ты меньше драматизируй, - подходит ко мне впритык, обхватывает мое лицо ладонями и смотрит в глаза. – Доверься мне, - такие избитые просьбы, как в фильмах, что можно рассмеяться. Только я не смеюсь, потому что слова, сказанные шепотом, намного больше внушают доверия, чем громкое, торжественное обещание.
- Хорошо, - часто моргаю, шмыгаю носом.
- Я пойду, уже поздно, - мы одновременно смотрим на настенные часы. Два часа ночи.
Руслан убирает ладони, стараюсь шумно не дышать, не показывать, как мне были приятны его прикосновения. Провожаю гостя, с улыбкой наблюдая за ним. Оборачивается, смотрит без улыбки, серьезно.
- Спокойно ночи, Женя.
- И тебе спокойной ночи, Руслан.
11. 11
*** Руслан
нравится назначать встречи в кафе или ресторанах с видом на Невский проспект. Именно в этом месте эпицентр города, сердце Петербурга, откуда в разные стороны разветвляются другие дороги, узкие улочки, бульвары. И толпы людей разных, интересных; местами русская речь сливается с иностранной. Я обожаю этот город, чувствую, как в такт с ним бьется мое сердце. В Москве совершенно другой ритм, совершенно другое отношение ко времени. Там каждый крутится, как белка в колесе, все куда-то спешат и никогда не спят. В столице мне душно, постоянно ощущаю, что вот-вот кто-то нарушит мое личное пространство. Серое небо, стабильный прогноз дождя, непостоянная погода в городе – ничто не в силах отвернуть меня от Питера.
Рядом раздается шуршание бумаг, украдкой смотрю на молчаливого мужчину, который, нахмурившись, вчитывается в документы. Мне потребовалось двое суток, чтобы полностью собрать информацию об Евгении Владимировне Градовской. Никакого ужасного компромата на нее не оказалось. Ее ошибка в том, что вышла замуж за мудака. Не удивительно, что богатый мажор с очаровательной улыбкой быстро вскружил обыкновенной провинциалке голову своим вниманием. Женя до встречи с Градовским вела довольно скромный, неприметный образ жизни: универ, общага, редкие походы с подругами в кафе и на каникулах поездки домой. Когда я впервые увидел ее фотографии с четвертого курса, непроизвольно улыбнулся, рассматривая милую девушку с широкой открытой улыбкой. Сейчас эта девушка так не улыбается, и глаза не горят задорным огнем, в них столько боли, безысходности и смирения, что вывернут душу любому, кто встретится с ними взглядом.
- Откровенно говоря, Руслан, на языке вертятся одни маты. Но скажу одно: это полное дерьмо.
- Совсем безнадега? – беру стакан с водой, отпиваю.
- Советую тебе даже не соваться. Градовские не последние люди в этом городе, их фамилия на слуху.
- Ты же знаешь, что меня этим не испугаешь.
- Я думаю, тебе все же не следует за это дело браться, Руслан. У всего есть рамки.
- Какие рамки? Ты понимаешь, что с их стороны тупо замешаны бабки, а с ее стороны – материнская любовь. Ей нахуй сдалось все, что отписал этот дед, она даже не в курсе содержания этого завещания! - злость берет вверх надо мной, сжимаю стакан и не рассчитываю силу. Он просто разламывается на куски в моей ладони, осколки впиваются в кожу. Рядом сразу же материализуется официант, торопливо и без причитаний убирает непригодный стакан, я заматываю салфеткой пораненную руку.
