- Этот ублюдок еще на нее руку поднимал, избивал, насиловал. Да он ей моральную компенсацию должен за прожитые годы в браке. Быть благодарным, что она его за решетку не упекла, с улыбкой и благословениями отдать ребенка, - стискиваю зубы, прикусываю изнутри щеку, молчу, пока вернувшийся официант ставит возле меня целый стакан и бинт с перекисью.
- У тебя личный интерес?
- Что? – вскидываю глаза на своего собеседника, заматывая руку бинтом.
- Я не пойму, чего ты заводишься. Раньше такой импульсивности за тобой не наблюдал. Ты хочешь либо ее, либо акции Градовских. Сомневаюсь во втором, поэтому делаю ставку на первое.
Я просто органически не перевариваю, когда вот такие недомужики считают себя мужиками. Насилуют девок и думают, что имеют право их избивать, так как те и слова не скажут. Ты хоть одно дело помнишь, чтобы за домашнее насилие кого-то посадили? Думаю, на твоей практике такого никогда не было и не будет, потому что ни одна не попрет против того, с кем живет. А если и наберется храбрости, то только чтобы уйти. Он ее вышвырнул на улицу, как надоевшую шавку, которая стала огрызаться и кусаться.
- Определенно, ты ей заинтересовался.
- Да иди ты, - отворачиваюсь к окну, рассеянно наблюдая за прохожими.
- Послушай, Руслан, ты ничем не сможешь ей помочь, тебе придется смириться с этим.
- Почему же? – вновь смотрю на своего собеседника, только уже пристальным взглядом с усмешкой на губах. – Всегда можно убрать человека. Нет человека - нет проблем, - обычный человек бы вздрогнул от тона, которым я произнес вариант решения проблемы, мой собеседник даже не моргает. Я внешне хладнокровен, сдержан, лишь глаза ярко сверкают, и на губах пренебрежительная улыбка в виде приподнятого с одной стороны уголка губ, а внутри клокочет ярость, желание разодрать в клочья того, кто пробудил во мне психопата с повадками бешеного зверя.
- Идеальное решение, но не в этом случае. Дмитрий тесно общается с Грузином, друзьями их сложно назвать, но если тронешь младшего Градовского, он обратится за помощью к нему. И вычислить твое имя не составит труда.
- Хорошо, я понял тебя, - сжимаю кулак, смотрю перед собой. – Скажи, Натан, какое ты решение видишь в этой ситуации?
- Девушке нужно выйти замуж. Причем сразу удачно.
- В смысле?
- В первом заседании Марадовна их сразу разведет, это к гадалке не ходи. Скорей всего Градовские ей заплатят, или уже заплатили, чтобы не было этих обязательных месяцев для примирения. Ребенок останется с отцом, потому что у Евгении Владимировны, - Натан мельком бросает взгляд на бумаги, чтобы прочитать имя Жени, – в жизни полный кавардак: отсутствие жилья, отсутствие работы, никаких финансовых сбережений. Спрашивается, как она собирается жить с ребенком, которого по закону даже в садик не возьмут.
- И выход только один: выйти замуж за какого-нибудь очередного мудака.
- Ну, если ты себя так расцениваешь, то пусть будет очередной мудак.
- А при чем тут я? – вскидываю удивленно брови, Натан смеется, откидываясь на спинку диванчика.
- Я ошибся? – вопросительно изгибает черную бровь, насмешливо на меня посматривая. – Конечно, можно позже подать в суд для определения постоянного места жительства несовершеннолетней, но когда это случится? Через год? Два? Ты же понимаешь, что поезд может уехать, девочка подрастет и будет что-то понимать.
Прикусываю губу. Подрастет и будет недоумевать, почему привычная жизнь так резко поменялась. Почему вместо просторного дома она вынуждена будет жить в тесной квартире, почему по утрам на столе овсянка, а не любимые панкейки и почему мороженое теперь по выходным дням. Почему теперь рядом какая-та незнакомая тетя, которая называет себя мамой, а привычная няня осталась где-то в другом месте.
