- Есть.
- Отлично. Трудовая с собой?
- Так у меня и не было ее.
- Я тебе одолжу, - выдвигает верхний ящик стола, достает серую и темно-синюю книжки размером с небольшой блокнот. – Купишь завтра и вернешь мне.
- Так вы меня берете? – обескураженно переспрашиваю, с неверием смотря на Марину. Та приподнимает свои идеальные брови и усмехается.
- Берем. Иди в зал, найти Таню, она будет твоим наставником первые три дня. Сегодня поработаешь до шести, завтра выходной, чтобы пройти комиссию и купить трудовую и медкнижку, - показывает мне синюю книжку. – Все понятно?
- Да!
- Иди.
Меня взяли!!!
Я готова была танцевать сразу же, едва закрыв за собой дверь, но пришлось только безмолвно попрыгать на месте, прижимая к груди сумку.
Невероятное чувство эйфории. Я забыла, каково достигать своих целей, каково чувствовать, когда получается лучше, чем планировала. Меня переполняло чувство гордости за себя, осознание, что маленькими шажочками иду в сторону своей цели. Сколько мне нужно здесь проработать, чтобы суд поверил в серьёзность моей работы? Полгода? Год? И все это время я не буду видеть Лизку? Я все же надеюсь, что такого развития сюжета не будет, не хочу даже допускать мысль о том, что мне не отдадут дочь.
Руслан говорил о том, что Градовские пекутся о деньгах. Я готова написать отказную на эти деньги, готова написать и отказ на алименты, мне ничего не нужно от этой семьи. Я хочу забыть все, что меня связывало с Артемом.
Не знаю, смогу ли после развода строить отношения, страх никуда не делся. В идеале мне следует поработать с психологом, но я не представляю, как мне вытащить вновь воспоминания о своем браке. Ведь следует понять, когда произошел тот самый роковой перелом, когда Артем из милого парня превратился в бешеного зверя, когда нежность обернулась грубостью, когда боль стала признаком его удовольствия.
Мне сложно поверить в то, что Градовский всегда любил жестокость. В моих воспоминаниях он улыбчивый, обходительный, милый. Я помню нашу первую близость. Он старался быть максимально осторожным, не торопился и ждал полной моей готовности и безоговорочного доверия. И я ему поверила, полюбила и согласилась быть с ним всегда: в болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть нас не разлучит.
Что-то меня потянуло размышлять о прошлом, когда стоит решить проблемы в настоящем. Поэтому иду в зал, спрашиваю у бармена Ника, где найти Таню. Таня оказывается улыбчивой брюнеткой. Она сразу берет меня в оборот, показывает раздевалку, где девушки переодеваются в форму. Тут же мне выделяют шкафчик, куда я кладу свою сумку и одежду, так как Таня приносит мне чистую, отглаженную форму, которая мне чуток велика, но не критично. Туфли на каблуках моего размера тоже дают на время.
Мне кажется немного странным, что сразу после собеседования меня отправляют работать в зал, но, возможно, так лучше, нет времени испугаться и сбежать.
Время приближалось к концу ланча. Мне уже разрешалось самостоятельно брать заказы, я приветливо улыбалась, мне улыбались в ответ, и никто не хмурился на мою медлительность, даже повторяли свой заказ, если видели мою растерянность.
- Женя, твой седьмой, - на ходу бросает Таня, я беру блокнот и ручку, иду к указанному столику, но чем ближе подхожу к нему, тем тяжелее дается каждый шаг.
Я узнаю его. Узнаю из тысячи, узнаю во сне, узнаю и через сотни лет. Время идет, могу его не видеть неделю, две, а все равно буду помнить, как вспыхивают злыми огоньками зеленые глаза, если что-то вдруг не по вкусу. У меня возникает ощущение какого-то кармического круга: как бы ни убегала, как бы ни сопротивлялась, как бы ни сворачивала с избранного пути, я все равно возвращаюсь к нему.
