Руслан не сидит за столом как барин, ожидая, когда перед ним накроют. Пока я раскладываю нехитрый ужин, он достает вилки, стаканы, разливает принесенный во втором пакете сок. Со стороны мы, наверное, выглядим мужем и женой.
- За новую самостоятельную жизнь, - сидим рядышком, стол небольшой, наши руки слишком близко друг к другу. Чокаемся стаканами и начинаем есть.
Я украдкой наблюдаю, как ест Руслан. Не торопится, не кривится и выглядит тут таким уместным, несмотря на то, что на нем сейчас рубашка стоимостью как месячная аренда моей квартиры и швейцарские часы с коричневым ремешком на левом запястье. Он олицетворяет тот мир, из которого я ушла, но при этом выглядит своим.
-Ну как? – не выдерживаю, спрашиваю мнение и жду как маленькая девочка похвалу. Руслан поднимает на меня глаза, уголки губ ползут вверх.
- Очень вкусно. Я давно такой еды не ел: домашней, как у мамы, - в глазах мелькает тень грусти, но тут же прячется. – Никогда не думал, что жены богатых людей умеют готовить.
- Не забывай, что многие жены богатых людей родились в обычных семьях. Спасибо за мясо, сегодня узнала, что оно стоит довольно дорого.
- Да не за что, будет повод подумать над очередным кулинарным шедевром. Часто баловала мужа?
- Нет, Артем не любил мою стряпню. Когда пришло время прикорма, я Лизке готовила все сама, не покупала баночки. Овощи мне привозила наша домработница, у нее была дача загородом, многие овощи были в заморозке.
- Сколько дочери?
- Через месяц будет полтора, - смотрю вверх на плинтус, часто моргаю, чтобы не расплакаться.
Тяжело. Считаю дни, с тоской смотрю на календарь и каждый день, прожитый без Лизы, оставляет очередной шрам на сердце. Больно, невыносимо жить без нее, одиночество раздирает на куски, а тоска душит, не дает ни вдохнуть, ни выдохнуть. Кто мне поможет?
Смотрю на Руслана, он выдерживает мой взгляд, но, кажется, смотрит слишком серьезно, смотрит так, как врачи смотрят на родственников смертельно больных пациентов – шанс есть, но очень маленький, и не факт, что он именно твой.
Встает, убирает посуду со стола и моет. Я не оборачиваюсь, только слушаю звук льющейся воды. После садится на свое место, сцепляет руки в замок.
- Я посмотрел твое дело, проконсультировался со знакомым юристом.
- И? – хотелось бы услышать то, о чем мечтаю последние дни: закон на стороне матери и при любом раскладе ребенок останется с ней. – Бесперспективно?
- Это Градовские, Жень, они известные люди, у них деньги и связи, - осторожно говорит Руслан, сужая глаза. – Они никогда добровольно не отдадут свои деньги кому-то на сторону.
- Мне их деньги ни к чему, - раздражаюсь, - мне нужен мой ребенок!
- Я понимаю, но и ты услышь меня, - он разговаривает со мной как с неразумной малышкой, которой нужно растолковывать элементарные вещи. – Федор Львович, видимо, предполагал, что брак внука может распасться в любую минуту. Он старой закалки, и ему было не понять эту моду легких отношений: сегодня женюсь, завтра разведусь. Поэтому, зная законы нашей страны, он прописал в завещании один пункт: при разводе, все его состояние автоматически переходит внуку иль внучке.
- Не понимаю.
- Обычно, когда брак распадается, дети всегда остаются с матерью. Федор Львович, видимо, думал, что Артема этот пункт испугает, и он будет стараться быть хорошим мужем. Ты уходишь, Градовский не спешит тебя возвращать, так как живешь в квартире, которую вы купили, тратишь его деньги, полностью растворяешься в заботе о дочери. Его это устраивало, а потом пришли документы о разводе, вот тут запахло жаренным. Мириться он как бы не против, но ты не идешь на контакт, ничего умного в его голову не приходит, как похитить дочь и скрыть ее местоположение. Ребенок рядом, деньги рядом, а ты можешь катиться на все четыре стороны. Судье заплатили, так что не жди, что решение о проживании дочери вынесут в твою пользу.
