- Я спать. Давид безумен. Ты права, он нам не поможет, он сделает все, чтобы утопить нас. Но я не стану его шлюхой. Больше не смей заговаривать о нем. Я уеду в Германию. Вместе с Николь. Завтра куплю билеты. Прости. Тяжелый день…
Оставив ошеломленную тетку в одиночестве, отправляюсь в свою комнату.
***
Утром я чувствую себя совсем не так радужно и по-боевому, как ночью на кухне. Во-первых, я умираю от боли. Рука разрывается, снимаю повязку – но становится лишь хуже. Еле-еле поднявшись на ноги подхожу к зеркалу. Разглядываю синяки на заднице, на лодыжках, кипя от ненависти к монстру. Давид чудовище. Грубое и неотесанное. Безумно ненавижу его.
***
- Ты вчера хотел поговорить со мной, - заглядываю к отцу в кабинет. – У меня тоже есть разговор. Я хочу поехать вместе с Николь в Германию.
Папа сидит за столом, уткнувшись в бумаги. Поднимает голову, чуть приспускает очки, а я почему-то именно в этот момент отмечаю, как он постарел, отчего сердце неприятно щемит. Он не заслуживает всего того, что происходит. Почему на нашу семью столько свалилось?
- Когда ты собралась ехать?
- На днях.
- Что за глупости? У нее школа. Репетиторы. Лучше дождаться каникул, Эрика.
- Нет, надо прямо сейчас, иначе мы ее потеряем! – вырывается у меня. Я не хотела быть настолько откровенной, не хотела волновать его. Папе нельзя нервничать… Но глядя в его лицо понимаю, что поздно идти на попятный. Папа как-то сереет прямо на глазах.
- Это Инга, да? Она не могла не влезть… - произносит с трудом, голос почти неузнаваемый, скрипучий, горький.
- Зачем меня держать в неведении? Я должна все знать, пап. Я хочу помочь…
- Чем помочь, Эрика? Тетушка поделилась с тобой своим планом? Что ты должна соблазнить нашего врага? Это безумие. Я велел ей не сметь даже думать…
- Пап, я не собираюсь себя продавать! Я хочу увезти Николь! Он уже сделал тест, понимаешь? Сделал! Давид точно уверен, что он отец Николь! Напиши доверенность, и мы уедем, это единственный выход…
- Ошибаешься, бежать не лучший вариант. Мы встретимся в суде. Он не сможет отобрать ребенка. Максимум, что получит – посещения в определенный день…
- Нет, ты не понимаешь! Он способен на все! Он даже предложил мне выйти за него замуж… Чтобы мы вместе воспитывали Николь…
- А ты?
- Я не могу выйти за него замуж…
- Да, конечно же не можешь! Он убил твою мать! Я никогда этого не позволю, никогда! Но и спасаться бегством от этой сволочи мы не будем. Не волнуйся, у меня еще остались связи, детка. Все может и выглядит печально, но на самом деле Давид еще пожалеет, что полез к нам.
- Извини, Генрих, я не помешала? Мне нужна Эрика… - наш разговор прерывает вездесущая Инга.
- Ты кстати, потому что у меня очень даже много вопросов! Что ты себе позволяешь? Что возомнила? – обрушивается отец, не стесняясь в выражениях.
- Не понимаю, о чем ты, Генрих! – обороняется Инга.
- Серьезно не понимаешь? Я о том, что ты посмела втянуть Эрику в то, что ее не касается. Почему ты свою дочь под Бахрамова не подложила?
Это прозвучало очень грубо и жестоко, я даже зажмурилась, увидев, как вспыхнула и залилась краской тетя. Мне очень жаль ее в этот момент. Хотя отец лишь обнажил реальность. Она действительно так поступила. Продала. Меня. Подсунула хищнику свежее мясо. Но после следующей тетушкиной фразы, выкрикнутой с яростью, у меня пропадает всякое сочувствие.
- Моя дочь к этому уроду не ластилась в четырнадцать! Но сосалась с женихом старшей сестры! Не впутывай Ванду, она не имеет к этому никакого отношения! А вот Эрика – имеет.
