Молчу. Его эмоции вынуждают низко опустить голову и молиться богине, чтобы уберегла от беды, а не перечить.
— То-то же. Раз тебя не беспокоило это в первый раз, значит, и сейчас горевать нечего.
Сидда отвлекается на подошедшего воина, а я сжимаю кулаки. Неправильно. Всё это неправильно! В комнате осталась шкатулка с мамиными украшениями. Я бы очень хотела забрать её. Не столько за ценности и изящества серебра, сколько из-за воспоминаний. Мне очень нравилось рассматривать их, представляя балы, на которые мама могла надевать их.
Он ошибается, говоря, что мне незачем горевать. Когда я бежала от него, у меня была надежда, что всё получится и я окажусь на свободе. Теперь я ясно понимаю, что обречена и мне нужны эти вещи.
Проклятье…
— Что вы делаете?! — перед конюшнями появляется Айкен. — Зачем вы привели сюда мою кузину?!
Я с опаской смотрю на Сидда, в котором снова закипает ярость. Странно, но я, кажется, начинаю понимать разницу, когда двуликий злится на меня и когда на кого-то другого.
— Иди домой, щенок, — Сидда одаривает его безумной улыбкой. — Если, конечно, ты не хочешь, чтобы этот день стал тебе последним.
— Я задал вопрос, — храбрится Айкен, но голос у него явно подрагивает от страха. — Ты гость в моём доме. Прояви уважение!
Безумец. Его же убьют… у меня на глазах… прямо сейчас.
Замечаю стекающиеся к конюшне силуэты. Двуликие Сидда, понимаю по мерцающим радужкам глаз. Айкен думает, что законы гостеприимства защитят его, но, боюсь, эти гости не станут соблюдать их. Они не Валфрик и не его отец, эти настоящие дикари. Чудовища.
— О, уважение? К тебе? — смеётся Сидда. Рядом с ним появляется пара воинов. Один из них тот, кто поймал меня у ворот. — Что ж, Айкен из Дома Солнечного Снега, я скажу тебе, почему забираю её. Эта женщина — моя собственность. Я забрал её в уплату долга твоего дома моему.
— Уплату долга? — кузен вскидывает брови. — Но ведь… Давай договоримся. В середине зимы я доставлю тебе деньги. Оставь девушку.
Сидда снова смеётся.
— О, ты обязательно заплатишь и всю сумму. Девка — просто приятный бонус, чтобы нам было не скучно ждать, пока вы собираете нам деньги. Но ответь и ты мне, хозяин дома. Почему заступаешься? Я бы понял, если бы мы, как договаривались, взяли себе твою сестру, но эта, — он с насмешкой кивает на меня. — Тебе никто или…
Двуликий тянет носом воздух. На месте Айкена я бы давно бежала прочь, но я не на его месте. Старший сын, придёт день, и он будет править этим краем. Ему нельзя убегать. И это проблема. Очень опасная проблема.
— Ты хочешь её сам, — заключает Сидда, опуская подбородок. — Считаешь своей. Вот что, щенок. Смотри и запоминай.
Сидда наклоняется и резко ставит меня, подхватив за грудки. Одной рукой он хватает мой платок на затылке вместе с волосами, второй притягивает к себе за талию и грубо целует.
Я вздрагиваю. Память тут же откидывает в прошлое, к мягким губам Вала, которые нежно перебирал мои волосы и целовал так, будто не мог мной насытиться. От тех поцелуев кружилась голова, а тело становилось очень мягким и податливым. В венах теплилось волнение, хотелось улыбаться, не переставая, и танцевать.
Поцелуй с Сидда оказался совсем не таким. Грубо, без каких-либо эмоций. Он не пытался сделать так, чтобы мне понравилось, хотел показать, что я — его. Не более.
Сердце стучит в висках. Двуликий не даёт мне сделать вдоха, кожу вокруг губ колет от жёсткой щетины, которую вскоре можно будет считать бородой. Я едва не падаю, когда он практически отшвыривает меня и я врезаюсь в грудь одного из его воинов.
