Продавец приключений - страница 7

По дороге Эдик заглянул в сарай, прихватил лопату и небольшой мешочек.

– Копай грядку, – сказал он на пустыре.

Потом он высыпал в ямку из мешочка порошок, оказавшийся минеральным удобрением.

– Сажай звездолёт.

И когда недоумевающий Саня посадил звездолёт, сказал:

– Ну вот, а теперь поутру поливай и окучивай.

– Да что толку? – возразил Саня уныло. – Это же не огуречная рассада. Всем известно, что железные вещи не растут, сколько их ни удобряй и ни окучивай.

– А кто-нибудь проверял это на опыте? – спросил Эдик, сердясь.

– Пока ещё никто. Мы первые, – вынужден был признать Саня.

– Вот видишь, ещё никто не проверял, а ты уже сомневаешься, – промолвил Эдик с упрёком.

– Ну вот видишь, всё вышло просто, – пробормотал Эдик, роясь в карманах и гремя чем-то металлическим. – Только берись всегда за то, что люди считают абсурдным. Возьми и проверь. Наверняка получишь новое открытие.

– Ну теперь-то мне всё понятно, – ответил Саня и, задрав голову, посмотрел на верхушку звездолёта.

Свежий, ещё не сорванный звездолёт сиял на солнце своими глянцевитыми боками, точно гигантский баклажан.

– Сбегаю кликну экипаж и командира, – сообщил Саня, еле отрываясь от величественного зрелища.

Он понёсся через пустырь, ничего не замечая. А тем временем из-за старого, полусгнившего сарая высунулась голова смуглого незнакомца. Незнакомец удивлённо поднял брови, потом, видимо, понял всё и усмехнулся загадочно.

Бывший астронавт пересёк двор, залитый асфальтом, обогнул гараж и очутился на задворках автобазы. Здесь, посреди автомобильного хлама, на поваленном телеграфном столбе сидел старый робот и грел на солнышке свои металлические суставы.

Увидев Аскольда Витальевича, робот начал подниматься – медленно, с жалобным скрежетом.

– Сиди, сиди, Кузьма, – сказал астронавт, опускаясь рядышком. – Значит, скрипишь, старина?

– Скриплю, – вздохнул Кузьма, устраиваясь поудобнее.

– М-да, – произнёс Аскольд Витальевич со вздохом. – А ведь бывало-то… Вот, к примеру, на Венере… Забыл небось? Не скажи ты тамошним львам, будто бы я тоже робот, съели бы, черти, в два счёта… – И грустное лицо бывшего астронавта засветилось.

– Как же, как же, помню, Витальич. Ты был тогда совсем молоденьким. Так и лез на рожон сам, – задушевно сказал Кузьма, и сквозь ржавчину на его металлической физиономии тоже пробился свет приятных воспоминаний.

– Зелёный был ещё. Боялся, что так и не дождусь первого приключения. Пришлось тебе понянчиться со мной… А теперь ржавеешь, поди, без дела?

– Ржавею, Витальич, ржавею, – сокрушённо признался Кузьма. – Вот тут и побираюсь. Кто капнет маслишка машинного, кто болтик даст, кто гаечку… Тем вот и существую. Даже стыдно перед людьми. Уж хоть бы расплавился где на белом карлике. Или аннигилировал, скажем. И то какой-то почёт. Теперь же пропадаешь без эксплуатации, пока не сволокут в утиль те же пионеры. Вместе со старыми вёдрами…

– Потерпи, Кузьма, нас ещё рано в утиль. Мы ещё полетаем, – сказал астронавт, хотя и сам не верил себе.

Ему хотелось подбодрить старого соратника, он похлопал его по спине, и полое нутро Кузьмы ответило ровным гулом.

– Это правда, командир? Мы в самом деле ещё полетаем? – наивно спросил Кузьма.

– Разумеется. Есть у меня на примете одно интересненькое приключение, – сказал астронавт, сгорая от стыда оттого, что приходилось лгать, хотя и в добрых целях.