– Не может быть, чтобы это была вода, – подал голос Рассел, – ведь атмосфера газообразна.
– Тогда – это пар.
– Минутку, – произнёс задумчиво Легоста, – посмотрите.
Он, наконец, обнулил тест и достал из аппарата склянку.
– Что это? – спросил я. В лёгком недоумении.
– Это проба воздуха.
– Проба чего?
В склянке плескалась вода.
– Э… Не знаю. Ведь если конденсат…
– А кто знает? – моё ангельское терпение стремительно подходило к концу.– Кто, чёрт возьми, знает?!
Этот отнюдь не риторический вопрос повис без ответа. Все только жали плечами и чесали в затылке.
– Забросим пробник ещё раз и поглубже, – сказал наконец Легоста.
Что ни говори, а он не зря ест свой хлеб.
Но ничего забрасывать не пришлось, потому что в это время вернулся Фил. С какой-то грязной посудиной в руке. Нашему керамическому другу, конечно, прогулка никак не повредила. Он даже раскраснелся.
– Ну, и где ты был? – поинтересовался я.
– Сначала поплыл по воздуху вниз – к планете. Или вверх?.. Тяготение тут странное… А потом, когда добрался – пошёл по земле. И, знаете, голова закружилась. Будто – вверх ногами.
– Ну и что там?
– Реки… Скалы… – протянул Фил.– А ещё животные. Всякие. Или рыбы… А вот и проба. Из реки.
Он протянул мне банку, наполненную мутной жидкостью. Вернее: массой.
– Это из реки?
Я было собрался задать ему взбучку, по поводу нарушения карантина и возможного распространения на борту патогенной микрозаразы, но поморщился и передумал. Пора уже было на что-то решаться.
– Да, – коротко ответил Филипп.
– Но это же… Глина?..
– Не знаю, шеф. Это из реки.
– Да что вы заладили: «не знаю, не знаю»?! – рявкнул я.
Вид у Фила был обескураженный. Кажется, он не врал. Но что это значило?
Я нажал кнопку общего сбора…
– Ну что ж, парни, – проговорил я, когда все собрались, – пора, пора что-то делать. Выходим на поверхность. Рассел, Фернандес и Ли остаются на корабле. Доктор – за главного. Остальные – за мной!
Я знал, что на доктора Рассела – Джона Чёрное Перо – положиться можно. Как на самого себя. Субъект он замкнутый, неразговорчивый, но дело своё знает туго. А Фернандес ему поможет. Если что…
Мы облачились в лёгкие скафандры. Включили индивидуальное защитное поле. Взяли лучемёты и карманные парализаторы, а так же большой запас твёрдого воздуха.
– Идём, – сказал я. И направился в шлюзовую камеру, где стоял наш потрёпанный дисколёт.
– Шеф, шеф! – услышал я за спиной.
Кенг Ли бежал следом, держа в руках пластину фиксатора.
– Мы получили «радио», – выдохнул он, запыхавшись.
– Откуда?
– Не знаю.
Как хорошо, что у Ли реакция боксёра! Импульс моего парализатора ударил в воздух прямо над его ухом.
– Ребята, – укоризненно качая головой, проговорил я, – если кто-то ещё разок скажет «не знаю», это будет последнее, что он скажет.
Команда дружно закивала. И правильно. В гневе я опасен.
Нацепив на нос очки (фамильная реликвия!), я взял пластину и вслух зачитал: «Небо начало плавиться и медленно стекать на землю. Люди превращались в рыб и всплывали наверх. Они тянулись в космос. Но там не было воздуха и тогда они ныряли обратно – в мерцающую прохладу городов, где в уютном мраке предавались размышлениям и печали. Холодные и жёсткие реки, прямые, как стрелы, стали извечными спутниками и недругами людей. Артерии вод тянулись от полюса к полюсу, словно щупальца гигантского спрута. Снова и снова люди объединялись и, уповая на милость богов, пытались повернуть реки вспять, дабы обратились они из враждебного людям вечного проклятия в послушное их орудие. Но – тщетно! Каждая новая попытка становилась лишь очередной, но не последней схваткой между тягучими водами рек и человеческим родом…»
