– Что-то случилось? – спрашивает Кэтрин, оторвав внимательный взгляд от голубого монитора компьютера. На столе бумаги с записями показателей. Она, как всегда, прилежная папина дочка, делает домашнюю работу на отлично. Выглядит безупречно. Поступает правильно.
– Это ты мне скажи, – срывается он.
Она недоуменно приподнимает брови и отвечает:
– Показатели в норме.
Виктор подходит к электронному замку и прикладывает карточку, но замок не срабатывает. Он кидает на Кэтрин гневный взгляд.
– Приказ генерал-майора Питерса, – поясняет она. – Двери теперь могу открывать только я.
– Ну так открой.
– Зачем? Я же сказала, все в порядке, – настаивает Кэтрин.
– Просто открой эту чертову дверь! – рявкает на нее Виктор.
Кэтрин скрещивает руки на груди и головой кивает за его спину, туда, где висят КЭТИ – защитные костюмы лаборатории. Виктор закатывает глаза и медленно вздыхает, силясь справиться с эмоциями. Его вспыльчивость и импульсивность уже лишила его контроля над ситуацией. Теперь придется договариваться еще и с Кэтрин.
Кэтрин… как же она раздражает! Насколько проще была бы жизнь и работа, работай она на Полемоса. Но нет, Питерс приставил ее к нему, чтобы внимательно следить и докладывать о каждом его неверном шаге.
Но ссориться с ней нельзя. Не сейчас. Слишком шаткое у него положение. Слишком далеко Полемос зашел, дорабатывая двенадцатую серию. Проект «Мак» еще сильнее и яростнее той, что вывел Виктор два года назад. Его надо закрыть. Любой ценой.
– Ладно, – наконец соглашается он и проходит к костюмам. Наскоро залезает в один из них, застегивает крепления и фиксирует шлем.
– Пояс тоже, – напоминает Кэтрин с самодовольным видом, будто не просто добилась соблюдения техники безопасности от нерадивого начальства, а выиграла полномасштабную войну.
Виктор послушно надевает пояс, тяжелый, не гнущийся и стесняющий движения, и разводит руки в стороны. Кэтрин одобрительно кивает, набирает код и прикладывает к магнитному замку свой пропуск.
Виктор бесцеремонно отталкивает ее в сторону и залетает внутрь. Устанавливает на стол лампу, поднимает стеклянную крышку инкубатора и осторожно изымает яйцо размером чуть больше коробки от электрического чайника. Подносит к лампе. На фоне яркого света за тонкой скорлупой вырисовывается силуэт хвостатого эмбриона. Создание лениво возится в белке, проверяя собственные конечности на работоспособность. Боже, она прекрасна. Идеальна. И Виктор просит ее, нет, умоляет:
– Не подведи меня.
Будто поняв, создание поворачивает голову и прижимает к стенке яйца крохотные ручонки. Сердце Виктора пропускает удар.
12 июля 2024 года. Время 19:58.
Научный комплекс «Прометей».
Вторая лаборатория. Изолятор.
Последний раз он видел ее лицо два года назад. Белое, будто вылепленное из воска. Безжизненное.
Она лежала на холодной полке в морге комплекса «Прометей» на самом нижнем подземном этаже, уже умытая и причесанная. Рыжие волосы потемнели и словно высохли. Губы плотно сомкнулись и слились по цвету с кожей. Серые глаза спрятались под холодными веками.
Джон Полемос смотрел на нее и думал: «Вот и все».
Никаких других мыслей в голову не пришло. Боли тоже не было. Полная апатия и бесчувствие. Кажется, он просто потерял интерес к этой части своей жизни.
Когда он узнал, что Эбигейл собралась замуж за Франка, эмоций было куда больше. Ярость, боль, обида, даже чувство уязвленной гордости и печаль – все навалилось на него сразу, смешалось в груди и вылилось в безумное желание растоптать доктора Франка если не на любовном фронте, то хотя бы на карьерном.
