Переложив голову супруги на подушку, Мар сам предложил то, о чём я так и не решался с ним поговорить.
– Давай, показывай, что ты принёс с собой. Я чувствую присутствие того, что заставит протрезветь мой мозг.
Я достал металлический цилиндр.
Мар долго крутил и вертел предмет, после чего заявил.
– Оставь его мне, на какое-то время. Такое я вижу в первый раз, но могу твёрдо сказать, это оружие древних цивилизаций. Оно древнее моих механизмов. Не гарантирую, что смогу разобраться, но сделаю всё возможное, что бы разгадать артефакт. За сохранность не беспокойся, клянусь Ночью, что не присвою его себе, и верну по первому твоему требованию.
Я уже знал, что такое клятва Ночью, и без всякого сомнения, оставил предмет специалисту.
Домой отправился только тогда, когда нас окружили еле заметные сумерки. Это означало, что минут через пятнадцать, горизонт снова начнёт светлеть, и из-за него поднимется Радуга. А вместе с ней, наступит и новый день.
Проспал я, весь день напролёт, и в нормальном состоянии был только к ужину.
Получив пару тычков под рёбра от Афы, я обещал отработать своё отсутствие, исполнив любые её фантазии, на что она согласилась, показывая, что снизошла до величайшей милости, и вообще, делает мне одолжение. И я отработал, получив при этом уйму удовольствия и положительных эмоций. Афка словно мстила мне за то, что я живу в мире, в котором, кроме неё самой, присутствуют и другие женщины.
– Алмаз, Заря, я Восток.
– Восток, я заря, слышим вас хорошо.
– Алмаз, я Восток. Готовы взять вас на сопровождение.
– Восток, я Алмаз. К взлёту и сопровождению готов.
– Алмаз, я Заря. Взлёт разрешаю.
Это были новые звуки моего сна, из которого стало понятно лишь одно, Алмаз, это я. Это я отвечал Заре и Востоку.
Понятно, что не совсем всё понятно, но очень надеюсь, что рано или поздно, весь мой сон будет озвучен, и, наконец, смогу разобраться, кто я такой в этом мире.
Рабочие дни потекли как по расписанию, и что немаловажно, уже частично втянулся в их ритм, и вполне самостоятельно, без указаний гнома, приступал к тем или иным обязанностям, что, безусловно, приветствовалось моим мастером.
Однако в четвёртый день недели, с самого утра, как только я явился в кузницу, гном внёс значительные изменения в мой повседневный распорядок.
– Ты не переодевайся, Тимофей. – начал кузнец, укладывая тряпичный свёрток в телегу. – Сегодня у тебя другое задание.
Он расстелил очередной отрез грубой ткани, похожей на мешковину, аккуратно уложил на неё двуручный меч. Произнёс какие-то слова, мне показалось, что это или молитва, или заклинание, уложил рядом с мечом веточку тысячелистника и зверобоя, осыпал щепоткой пепла из печи. Нежно, словно пеленая ребёнка, завернул меч в тряпицу, которую, так же устроил в телегу.
Проделал подобную процедуру с топором.
Такие топоры я уже видел, с ними приходили гномы, привозившие уголь. Настоящий гномий боевой топор.
– Ну, чего стоишь? – пробасил гном, указывая мне на пони, впряжённого в телегу. – Путь до города неблизкий, к вечеру бы добрался и то хорошо.
Вон оно что. Значит, сегодня я иду в город. Но наверняка должны быть и дальнейшие указания. Например, кому нужно передать оружие, или как найти нужный в городе дом. Я стоял и смотрел на гнома, не задавая вопросов.
– Ах, ну да. – вроде как вспомнил гном, и было видно, что он рад и огорчён одновременно.
Я только что лишил его возможности пропесочить меня, как он делал это в первые дни, прививая мне чувство порядка, без которого в кузнице никак нельзя.
