Если разобраться, гном был абсолютно прав, в своей воспитательной методе, и одновременно извлекал немалую пользу, из моей непредусмотрительности.
Велел мне принести воду. Я взял ведро, отправился на реку, набрал воды, принёс. Гном посмотрел на меня как на дурака, ухмыльнулся, велел вылить в кадку. Отправил меня снова. Я пошёл. Потом стал ходить сразу с двумя вёдрами. В итоге, натаскал воды куда нужно и куда не нужно, а оказалось, гном просил воды, что бы попить.
– Во всём нужно включать голову. – заключил тогда гном, выдавая мне воспитательный подзатыльник.
И вот, умудрённый предыдущим опытом, стою и жду подробных распоряжений.
– Вот тебе пять медяков, найдёшь себе ночлег, трёх монет хватит, и два на питание.
Но я-то знаю, что не хватит, и уже понимаю, что наступает время первого моего испытания. Но вида не подаю, и соглашаюсь с калькуляцией мастера.
– На городском рынке, тебя найдут мои соплеменники, им передашь мечи и топор. – проинструктировал гном. – Потом можешь возвращаться обратно.
– А если они меня не найдут?
– А ты не прячься.
– Если никто не придёт? – уточняю я. – Мне оставаться ждать, или можно обратно?
– В течение дня точно придут. – уверил меня кузнец.
Проверив содержимое своего кошеля, я спокойно добавил к имеющимся медякам ещё пять монет, выданных гномом. Это было на всякий случай, так сказать. А на случай всякий, я доложил в кошель один из имеющихся у меня серебряников, а Афа собрала в дорогу продуктов, причитающихся мне на обед и ужин.
Вот так вот, считая себя полностью подготовленным, двинулся в путь, на встречу новым интересностям. Не то, что бы я ждал чего-то особого от города, но сама по себе смена обстановки, меня очень радовала. Я вдруг почувствовал в себе настоящего картографа, идущего навстречу неизвестному.
Дорога оказалась утомительной. Не трудной, а именно утомительной, от безделья. Я шёл пешком, точнее брёл, ибо мой пеший ритм был более прытким, нежели размеренный шаг моего пони. Ехал в телеге, ворочаясь с боку на бок, подбирая место так, чтобы жерди, выстилающие дно, поменьше давили в рёбра. В какой-то момент, мне всё надоело, и я решил устроить привал, потянув свою коняжку с дороги.
Остановились мы у крохотного ручейка, где напившись воды, пони приступил к поеданию сочной травки, а я, углядев возле кустов стог сена, решил немного позаимствовать подстилки в телегу. Таскать траву долго не пришлось, всего пара ходок, и я обладатель мягкой и душистой перины, благоухающей пьянящими запахами луга.
Перекусив, чем послал Бог и Афа, вывел лошадку на дорогу, и она тут же продолжила свой неспешный путь в сторону города.
Какая это красота, режим автопилота. Лежишь себе, погружённый в душистую траву, сытый, довольный, где-то вдали щебечут птички, прилетает одинокая пчела, жужжит где-то в конце телеги, пытаясь обобрать последнюю пыльцу с высохшего, но всё ещё пахнущего лугового цветка. Слышно, как её жужжание с радостного, скатывается в тон сердитого. Явно недовольна, таким обманом, кружит вокруг телеги, в поисках виноватого. Но я не шевелюсь. Еле слышно поскрипывает колесо на своей оси, шурша резиновой обечайкой по пыли и мелким камушкам. Накатывают лёгкие порывы освежающего ветерка, по небу тянутся пушистые облака, то разрываясь на части, то сливаясь друг с другом, в причудливые формы. Трава приятно шуршит, запахи опьяняют, глаза закрываются, приходит приятная, ласкающая дрёма, медленно смешивающая сознание с миром грёз.
