В конечном итоге, когда все шестеро валялись, я проверил у них пульс, и убедившись, что все живы, покидал их в придорожную канаву.
С разбитыми казанками, рассечённой губой и бровью, заплывшим глазом и саднящими рёбрами, я победоносно уселся в телегу, и пони двинул дальше.
– Ну вот, а ты боялась. Делов-то.
– Бедненький. – жалея меня, словно малого ребёнка, приблизилась ко мне Вера. – Сильно болит?
– Ерунда, словно комарики покусали. – хорохорился я, но чуть не заскулил, когда Вера надрезала мне край века под глазом, пуская скопившуюся кровь.
– Там, почти перед самым городом, будет болотце. Не забудь остановиться, я трав лекарственных соберу, а то, ты до завтра весь опухнешь.
Я кивнул головой и завалился на спину, успев заметить, как отшатнулась от меня девушка.
– Ты чего? Что-то не так? – поинтересовался я, не поднимаясь.
– У тебя раны затягиваются. – в голосе звучало волнение.
Она снова приблизилась ко мне, и пальцами раздвинула мне веки правого глаза, он был менее заплывшим.
Ну конечно, всё это время я сидел в балахоне. Эта привычка уже надёжно закрепилась в моём поведении, я даже вперёд и вверх научился смотреть, практически не поднимая головы при людях. Кстати, на такое никто не обращает внимания. Многие не поднимают глаз при встречи с незнакомцами, да и знакомым, смотрят в глаза крайне редко.
– Вот блин. – как-то раздосадовано сказала Вера. – А я всё надеялась, что показалось. А ты вон, этот, драконоборец. Да ещё какой. Шестерых бандитов тыщ-тыщ-тыщ, и в канаву.
– Бритвой по горлу и в колодец. – бурча себе под нос, произнёс фразу из прошлой жизни. – И что, это плохо?
– Конечно. Мы пока до болота доберёмся, мои примочки тебе уже не нужны будут. И получается, что я тебе должна останусь.
У меня не было сил выяснять, что и за что она будет мне должна, хотя приблизительно, я догадывался, на что она намекает, и я просто ответил.
– Ничего ты мне не должна, мы же договорились уже.
– Правда?
– Правда.
– И Ночью поклянёшься?
– Ночью клянусь, ничего не должна.
Девушка повеселела и даже улыбнулась, прилегла рядом, пристраивая голову на моё плечо.
– Можно? Не больно?
– Не больно. – тихо ответил я, ощущая, как моё нутро требует покоя.
– За меня никогда ещё никто не заступался. – медовым голосом, и одновременно с грустью, поделилась Вера, взяв мою руку в свои ладони.
Проснулся я в состоянии, разительно отличающимся от предыдущего. Рёбра и кишки уже не ныли, гематома с глаза почти сошла, бровь не кровила, ссадин на руках практически не было заметно.
– Вовремя. – сообщила мне Вера. – Тебе умыться нужно. Кровь смыть.
– Ну как? – поинтересовался я своей физиономией, умываясь у попавшегося по пути колодца.
– Красавчик. – совсем не весело оценила моё жёлто-лиловое лицо девушка. – Но к глазам, очень идёт.
Мы уже въехали в город, точнее говоря, в ту его часть, что расположена перед внешней городской стеной. Домики здесь были плохенькие, покосившиеся, редко-стоящие, в окружении дворовых построек. Сами же дворы, вплотную примыкали к полям, засеянным разными культурами. Вот эта, похожа на пшеницу, эта, точно горох, а вон там, царица полей кукуруза.
– Поздно уже. – сообщила Вера. – Тебе точно надо в город? Может здесь заночуем?
Я взглянул на небо. Дело движется к полуночи, Афелиста ползёт к зениту, а следовательно, Радуга села уже несколько часов назад.
– Да не, в город надо, поближе к рынку. Трактир какой-нибудь найти, а лучше, постоялый двор.
