– Зря затолкала, мы его сегодня опробуем. И перестань унижать себя.
– Гарик, ты и вправду сумасшедший, ну-ка посмотри, ну посмотри на меня, ты видишь меня такой как тогда, да?
– Наверно… Возможно я действительно всё ещё где-то там, между подъездом и видом из окна. Это плохо?
– Эй, подожди, а косметика? Косметика где? Мне ж себя поутру разрисовать надо под шпиона Гадюкина, чтобы мама родная не узнала.
– Косметика осталась дома. Я про неё не подумал.
– Э, нет, я так не могу. Поехали домой!
– Элина, домой мы не поедем. Я тоже устал и хочу отдохнуть. Так что посмотрю на тебя завтра без косметики.
– Гарик, ты что не понимаешь, зачем я проскальзываю в ванную, пока ты ещё дремлешь? Ты будешь избегать смотреть на меня без косметики. Испугаешься.
– Элина, давай договоримся, если увидишь испуг на моём лице, когда я проснусь, отвернёшься…
* * *
– Гарик, сколько этажей сейчас под нами?
– Сорок семь… сорок шесть, если точнее. Тринадцатого здесь нет из-за суеверия. Нравится вид? И тишина, шум с улицы сюда не доходит.
– Да, вид впечатляющий, в этом есть что-то завораживающее. – Подойдя к подоконнику, она стала рассматривать фотографию мужчины в обнимку с женщиной в очках, – это хозяйка квартиры?
Он посмотрел на фото в её руках, отснятое не меньше десяти лет назад, – Да, а что?
– Мужик хорошо сохранился, а она чем-то похожа на меня в молодые годы. Тебе везёт на брюнеток в очках. Ему стоило усилий не показать, что делает с ним так беспечно оброненная ею глупость:
«… Она сейчас понимает, что всего два месяца как…»
– Все брюнетки в очках как-то похожи. Но в её случае повезло хозяину квартиры. У него, правда, заняло очень много времени это понять.
Почувствовав лёгкий сарказм в его голосе, она сменила тему. – Мне подруга из Ашдода всё время говорит, что у меня неправильное представление, что замужем женщины лучше сохраняются. Это если муж хороший. А это редкость. Я вообще заметила, что в паре лучше выглядит тот, кто меньше отдает. А женщина, как правило, всегда отдает больше. Плюс психологический прессинг вынужденного замалчивания, – она поставив фотографию на место. – Но у кого-то бывает и по-другому. К сожалению многие женщины не ценят этого.
Хочешь спать? Я ещё посижу немного у окна…
Чарующая красота Нью-Йорка открывалась перед ней с высоты приютившей их квартиры. Центр Манхэттена, вопреки устоявшимся стереотипам, не выглядел как страшное каменное чудовище. Наоборот, какое-то приятное расслабляющее чувство заползало в её голову мягким эйфорическим кайфом. Огромные бетонные глыбы не пугали, не отталкивали. Каждое окошко в них светило тёплым таинственным светом, давая намёк на обычную жизнь за этими стеклами. Свет отражался в зеркальных окнах зданий напротив, удваивая сказочную панораму. Чтобы усилить картину, она потушила свет в комнате. Повернувшись вполоборота к окну, стала молча впитывать в себя десертный этюд утомительного дня.
Его глаза созерцали бесценный силуэт на фоне феерии ночного царства. Он старался не выпустить эти контуры из сознания до последнего и не почувствовал момента, когда они, медленно пробивая пелену времени, унесли его в Вильнюс…
Она не сразу поняла, что он не один в кинозале сновидений. Он прерывал дыхание, потом начинал дышать учащённо, явно ведя борьбу с чем-то. Неясный крик пытался прорваться через видение его грёз. Он затихал на какое-то время, но гипноз нестерпимой летаргии снова забирал его к себе.
