– Предельно ясна. Предельнее не бывает, – потирая ушибленное место, он на всякий случай отодвинулся от нее подальше. А Виктория уже удалялась от подчиненных, быстрым шагом направляясь к криминалистам.
– Ничё, Витёк, до свадьбы заживет. Я тебя своим тоже пока не считаю. Никто из наших не считает. Без обид. Ты с нами всего полгода. Хотя мужик вроде толковый. Только пижон, – Лёша Хатиев ободряюще похлопал Рязанцева по плечу. – Только отченно тебя прошу, уясни одно: мы тут все одна семья. И Потапыч… то есть Павел Павлович нам отец родной. А Вика Симбирцева всехняя младшая сестричка. Она и сама за себя постоит ого-го. В начале нашей совместной работы, когда я шутки ради ее за бок ущипнул, так меня по яйцам шандарахнула, что я три дня как борец сумо ходил.
Тут Рязанцев с Хатиевым услышали за спинами знакомый басок:
– До борца сумо тебе, Лёша, между прочим, немного осталось. Как же ты собираешься через месяц физподготовку сдавать?
– Дык ведь во мне сплошная мышечная масса, товарищ полковник, ни грамму жира, – виновато промямлил Хатиев.
– Хорош врать-то. Вот и коллегу ввел в заблуждение. За бок он, видите ли, Симбирцеву ущипнул. Ежику ведь ясно, что у нее другая часть тела пострадала.
– Дык я уж сто пятнадцать тыщ раз извинился, в гроб ложить будут и то припомнят, – сокрушался Хатиев, придерживая дверь начальству.
***
– За четырнадцать часов можно вражеский город захватить, разграбить и сжечь дотла. Не очень большой город. И, возможно, не дотла. Но посуди сама – мои ребята сутки на ногах. И я тоже. И подружка твоя от компьютера не отхо… – Симбирцева с Поликарповым в шесть глаз уставились на сладко посапывающую Люсю Свантееву.
– Сто тысяч Люсь Кравченко из Краснодара, етит твою инфанту, – пробормотала Вика. И выудила из кармана свою покоцанную восьмерку, чтобы увековечить сей бессмертный шедевр о трудовом подвиге кримэксперта Люсьены Евгеньевны Свантеевой. Однако у Люсиного начальника был иной взгляд относительно явного нарушения рабочей дисциплины. Он поправил на переносице свои очки в тонкой золотистой оправе, шагнул к спящей девушке и дунул ей в ухо. Люся тут же приподняла голову, открыла глаза и отчетливо произнесла: «Иди на …». У Вики отвисла челюсть. Она знала Люську с детского сада. В прямом смысле – с яслей. Девочку воспитывали бабушка с дедушкой. Бабушка обожала черно-белые советские фильмы, знала наизусть актеров, режиссеров, награды. «Девчата» среди десятков любимых был вне конкуренции. Когда единственная дочь Натальи Степановны и Евгения Максимовича Свантеевых скончалась во время родов, их зять принял решение отдать младенца в дом ребенка. Написал отказ и выехал из области в неизвестном направлении. Супруги Свантеевы не колебались ни секунды: забрали внучку из дома ребенка, сменили ей документы, в которых была указана фамилия того, кого они до недавнего времени считали хорошим человеком. Поспорили Наталья Степановна и Евгений Максимович только один раз – он категорически отказался назвать внучку Тосей, и жене пришлось согласиться на Люсьену (в честь актрисы, сыгравшей в «Девчатах» Катю). Об истории своего рождения и удочерения Люська узнала еще в детском саду. Бабушка и дедушка справедливо решили, что ребенок должен услышать эти важные вещи от близких людей, а не от какой-нибудь нянечки-доброхотки. И, к своему удивлению, поняли, что их внучка как-то иначе смотрит на мир.
