— Ева.
Я взглянула на Полину. Та сосредоточила всё внимание на лодочках, продолжая:
— Конечно, это не моё дело, но я всё-таки спрошу.
— Спросите, — легко согласилась я.
— Вы… с Данилой давно уже… Давно познакомились?
— Вчера.
— Да вы что? Серьёзно? — изумилась женщина, её руки застыли над противнем, комкая кусок теста. — Вчера, значит…
— А что вас так удивляет?
— Ничего особенного! — Полина наконец отмерла и улыбнулась широко. — В клубе, да?
— На выставке, — медленно ответила я. Экономка пытается что-то узнать? Интересно, что ей сказал Данила? Не ляпнуть бы… Хотя, какое мне дело?! Он со мной просто на пару дней, вот и всё. Поэтому… — Он картину купил.
— Вашу?
— Слава богу, не мою! — фыркнула, потревожив Кутузова. Он вытянул лапку и легонько толкнул меня в грудь. Я погладила кота по сморщенному затылку и развила тему: — Какого-то модного художника Белинского. По мне — так полная фигня и мазня, но Данила был в восторге.
— Да, у него случаются такие озарения. Но в прошлый раз хоть красивую лошадь повесил в доме… А мазню куда, интересно, купил?
— А вон туда, наверное, в простенок.
— Не-ет, тут он никаких абстракционизмов не повесит, это я гарантирую! — воинственно заявила Полина. — Через мой труп. Небось, для виллы своей, хренвиллы…
— О, у него ещё и вилла есть, — решила я ей подыграть.
— У него всё есть, — со вздохом ответила Полина. — Ладно, не суть. Вы расстегаи любите, Ева?
— Эм, неожиданный вопрос. Наверное, люблю.
— Только не говорите, что никогда не ели расстегаев!
— Так чтобы специально — нет. Но вполне возможно, что я не знала, что ем расстегаи, — усмехнулась. И тут в кухню вошёл Данила. В руках он держал большой букет розовых ромашек. При виде хозяина Кутузов издал короткое шипение и спрыгнул с моих колен, просочившись куда-то наружу через открытую стеклянную дверь. Я подняла брови:
— Беркутов, ты бьёшь кота?
— Ева, ты ведьма? — взаимно удивился Данила. — Я хотел тебе цветы в постель принести, но ты же неуёмная, уже надо было встать, уже кофе пить…
— Ой, это мне цветочки! — я не смогла удержаться от сарказма и протянула руку. Данила сделал такое лицо, что я чуть было не рассмеялась — ему бы клоуном работать! Прямо артист больших и малых академических театров. Он отвёл руку с букетом ближе к Полине:
— Кто сказал, что тебе? Это не тебе вовсе, это моей любимой и единственной женщине!
Любимая и единственная экономка шлёпнула его по запястью:
— Не дурачься! Дари уже цветы и садись пить кофе!
— Полиночка, как ты считаешь, Ева заслужила букет? — рисуясь, спросил Данила. Я решила, что, если получу цветы, отметелю его ими по наглой рыжей морде! Но не сложилось. Данила всё же протянул мне ромашки и одновременно прижал к себе, целуя в губы.
Да что ж такое происходит-то? У меня снова ослабели ноги от желания, тело предало, ум помутился, и вообще — мне стало так хорошо, что хоть волком вой! Беркутов действует на меня, как наркотик, а я, как дурочка, подсаживаюсь на него… Это плохо, ой как плохо! Сейчас придётся соскочить, и начнётся ломка.
— Золотце, если ты кофе выпила, то я предлагаю тебе совершить небольшой променад до клиники, дабы получить снимок твоей божественной лодыжки, — оторвавшись от меня, сказал Данила. — А потом мы поедем устраивать новую картину, как только я определюсь, куда именно.
Я даже опешила. Как к этому относиться? Я же уже списала его со счетов! И вдруг такое предложение — почти что устраивать гнёздышко! Неожиданно… но приятно. Значит, можно продолжать, что ли? И я сказала, постаравшись придать голосу тон сомнения:
